— Выпью-ка я воды, — сказал Нэш, уходя в сторону кухни.
Портер листал страницы. Уотсон был прав: для издания 1987 года учебник выглядел совсем новеньким. Глянцевые страницы склеились. Они пахли новой книгой, принося воспоминания об уроках английского в третьем классе — единственный раз, когда ему достался новый учебник.
— Если книжку подбросил Обезьяний убийца, что, по-твоему, она означает?
Уотсон вздохнул:
— Не знаю. Он не оставлял каких-то зацепок?
— Ни единой.
— Он явно пытается что-то вам сказать. Иначе зачем было трудиться? — Он принялся листать учебник. — В нашем городе есть немало букинистических магазинов, но я не знаю ни одного, в котором торговали бы старыми учебниками.
— Кому мог понадобиться старый учебник высшей математики?
— Может быть, учителю математики?
— Думаешь, он из школы появился?
Уотсон задумался и покачал головой:
— Если бы книжка попала в систему школьных библиотек, она не была бы в таком идеальном состоянии. Учебники там не лежат мертвым грузом; ими пользуются, причем часто небрежно.
— Хорошо. Может быть, поставщик?
Уотсон пролистал страницы до начала. Прочел что-то на обороте титула, постучал по нему пальцем и развернул книгу, чтобы Портеру тоже было видно:
— Его выпустили здесь, в Чикаго. Судя по адресу, производитель находится совсем рядом — в Фултоне.
Портер нахмурился:
— Это ты загнул страницу?
— Нет, сэр.
Кто-то ее загнул. В углу страницы имелась складка, едва заметная, но все же складка. Выходит, Обезьяний убийца хотел, чтобы они ее увидели.
Портер достал телефон, позвонил Клозу и продиктовал ему адрес. Послушал ответ и нажал отбой.
— По тому адресу находится старый склад, который послезавтра должны снести.
Портер и Нэш многозначительно переглянулись. Тело третьей жертвы, Мисси Ламекс, Обезьяний убийца оставил под брезентом в центре заброшенного склада, также предназначенного на снос. И тот склад тоже находился в районе Фултон.
33
Дневник
Не помню, как я заснул, но, наверное, в какой-то момент отключился, потому что проснулся в своей постели, в лучшей пижаме. Виски ломило от страшной боли — такой я в жизни не испытывал. Утреннее солнце заглядывало в щели жалюзи и так пекло глаза, что, казалось, я ослепну.
Вчера ночью отец отругал меня за то, что я напился. Я пробовал объяснить, зачем это сделал, но он и слушать меня не хотел. А может, и хотел. Не помню; события вечера слились в одно размытое пятно.
Откинув одеяло, я спустил ноги на пол.
Хотя я старался двигаться очень осторожно, от касания к полу боль прошла по всему телу и добралась до больной головы. Мне хотелось вернуться под теплое одеяло и проспать годик-другой, но я понимал, что, если скоро не встану, родители придут меня искать. В нашем доме, если ты не сидел за завтраком в девять, служба закрывалась и ты оказывался перед холодильником с пустой тарелкой и бурчащим животом. Видите ли, мама запирала холодильник. Ровно в девять она запирала холодильник на блестящий навесной замок. Он оставался запертым до обеда, и то же самое повторялось во время ужина. Хотя я вполне мог попоститься до полудня, чувствовал, что полный желудок поможет мне быстрее справиться с последствиями вчерашнего вечернего кутежа и, возможно, мне даже станет легче.