Сейчас в них была темнота.

Лицо Матиаса тут же будто окаменело. С секунду он смотрел на меня, и эмоции в его глазах сменялись слишком хаотично, а потом он отвел взгляд.

Затем тут же убрал руку и выпрямился.

— Даже пачкать об тебя руки не хочется. — бросил он.

Посмотрев на мужчин, он кивнул им и развернулся, направляясь к выходу. Я поняла, что это означает для меня. Его ненависть была настолько велика, что Коен не смог бы подобрать совершенно никаких слов, чтобы Яагер хоть на секунду остановился.

— Нет! — я в панике бросилась за ним, словно еще на что-то надеялась, но позади раздался хруст побелки под тяжелыми ботинками и меня схватили за шкирку, отшвырнув назад. — Матиас! Пожалуйста, нет!

— Заткни рот. — грубый голос оборвал меня, стоило только Яагеру уйти.

Сердце пробило миллиардом острых игл страха и ладони дрогнули. Казалось, что я не могла ни думать, ни дышать, но все же в рванных и панических обрывках мыслей улавливала понимание того, что если я сейчас не вывернусь и убегу, что если не придумаю ни одного неожиданного приема, чтобы заставить этих людей отпустить меня хоть на секунду — и я отсюда никогда больше не выйду.

Поэтому я ударила наугад в лицо человеку, который тянул меня за одежду и попала.

— Гребаный ублюдок! — завопил мужчина сзади. — Я тебе руку сломаю!

Он отшвырнул меня в сторону. Я не успела встать на ноги, как другой сильно толкнул меня и я распласталась на полу, задыхаясь от пыли.

В полумраке мелькнула тень и что-то опустилось мне на левую руку. В ту же секунду ее пронзила настолько сильная боль, словно в нее вогнали длинный раскаленный гвоздь, и я надрывно закричала, чувствуя, как из глаз брызнули слезы.

Хруст переломанной кости я никогда не забуду. Пробираясь в сознание, он оглушал, а боль, которой я сейчас буквально захлебывалась, подобно едким разрядам тока, разлилась по всему телу. Терзала его и невидимо изувечивала. Вырывала из груди рванные вдохи. По щекам потекли слезы и я всхлипнула, с ужасом смотря на свою руку.

— Слабенько как-то. — хмыкнул кто-то. — Яагер сам что ли не мог этого задохлика где-нибудь по дороге сломать? Хрустит, как жареная курочка. У меня даже аппетит проснулся.

Сквозь слезы, я попыталась сжать руку в кулак, но она болела настолько, что я застыла, лишь бы ею не двигать. С ужасом смотрела на мужчин, но из-за слез видела только силуэты.

— Какая тебе разница — мог или нет? Нам дали задание — значит, были на это причины.

— Он вроде хорошо одет. — произнес третий. — Проверь его кармашки. Вдруг там что-то есть интересное.

Я почувствовала, как меня поднимают и ставят на подгибающиеся, ватные ноги, а потом рука начинает обшаривать мои штаны и похолодела. Попыталась отстраниться. Хотела убежать, но меня сжали будто в тисках, при этом задевая переломанную руку. Я вновь закричала и захрипела, вместе с этим в панике понимая, что мне точно конец.

Если они поймут…

— Тц. — цыкнул ублюдок передо мной, доставая из кармана телефон. — Что за дерьмо? Его даже не продать.

Он отшвырнул его в сторону.

— Цепочки, браслеты, кольца? — предложил другой. — Посмотри, что он там прячет под одеждой.