— В таком случае, ты не убедишь своих людей продолжить бой.

— Я и сам не собираюсь этого делать! Ты бесплатно уложил кучу моих лучших бойцов, а сколько бесов?! Я расстрелял бы тебя прямо на месте, но боюсь, что это была бы слишком гуманная смерть для тебя.

— Когда Республика введёт войска в город, и Красные будут окончательно сломлены, из ракетного комплекса, который сейчас штурмуют войска твоего босса и бесы, а так же Красный Крест, вылетят смертоносные ракеты, с биологическим оружием. ГПД — это газ, который сводит людей с ума, превращает в монстров, убивает. Ракеты уничтожат весь мир, если мы, прямо сейчас, не устраним угрозу. Здесь, находится пульт управления, который позволит мне отключить запуск ракет. Теперь ты понимаешь, за что мы воюем? За что я воюю? За людей, за миллионы невинных, за спасение этого жалкого мира.

— Ты уверен, что хочешь спасти этих людей? — равнодушно поинтересовался Шашка.

— Не понял.

— Заслуживают ли люди спасения? Может это кара божья, и пусть человечество заплатит за свои пороки? Скажи мне, ты многое пережил, и многое повидал, сколько хороших людей ты знаешь? Разве тебя не предавали? Не бросали в беде, не отплачивали за твою доброту злом? А?

— В мире, много хороших людей.

Шашка усмехнулся, словно поражаясь наивностью собеседника.

— Ты веришь, что у этого мира есть будущее?

— Да! — твёрдо заяви Артём, прозвучало это так, что даже Шашка перевёл взгляд прямо на глаза командира, — Пока есть такие, как я, такие, как ты, мы можем делать мир лучше, мы можем помогать людям. Не за деньги. Ты осознаёшь, что этот мир прогнил, и сами люди уже мертвы в душе, но разве ты сам хочешь быть частичкой этого? Ты никогда не хотел измениться? Стать лучше? Доказать себе в первую очередь, что ты способен на большее, чем плыть по течению этой сточной канавы?

— Ничего не выйдет, — Шашка покачал головой, стараясь не вдумываться в слова Артёма.

— Я знаю, что можно сделать! Смотри, — Грачёв указал в потолок, обычный офисный поток, из пластиковых белых плит, — Над ним пустота, там провода и крепления, можно спокойно пролезть над коридором, и спрыгнуть прямо на головы врагов. Это выход.

Шашка не решался, схватил себя рукой за волосы, отказываясь воспринимать информацию.

— Парни! Не знаю как вы, а мне не хочется умирать, пора вздёрнуть этого мальчишку, что бы отдал наши деньги! — крикнул кто-то из выживших штурмовиков, и достав нож, шагнул к Артёму.

— Не тронь! — взревел Шашка, и весь балаган прекратился.

Воцарилась тишина, даже пулемётчик замолчал. Все внимательно смотрели на своего предводителя, на исконного предводителя, а не на Артёма. Затем Шашка выхватил пистолет, и выстрелил бунтовщику прямо в грудь. Кровь брызнула Артёму на лицо, попала и на Шашку, но от этого его вид стал ещё ужасающее.

— Он трус, а вы все знаете, что мы делаем с тщедушными уродами. Когда мы вернёмся к Норманну без победы, что он сделает? Верно, убьёт нас. Значит, вы ход у нас только один. Разнести к чертям это здание!

Шашка посмотрел на Артёма, ободряюще кивнул, и похлопал его по плечу.

— Отряд! — зычно протянул Артём, — Готовьтесь к бою!