Тереза кивнула.

— А есть у вас куклы на негнущихся ногах? Которые могут сами стоять?

Тереза взглянула на женщину средних лет — та была на костылях, и из-за этого ее плечи выпирали вверх. Ее лицо отличалось от всех других лиц по ту сторону прилавка — нежное, с уверенными, понимающими глазами, словно они на самом деле видели то, на что смотрели.

— Она немного больше, чем мне хотелось, — сказала женщина, когда Тереза показала ей куклу. — Извините. Есть ли у вас поменьше?

— Думаю, да.

Тереза пошла дальше по проходу, осознавая, что женщина поковыляла за ней на костылях, огибая толпу людей у прилавка, чтобы сэкономить Терезе путь обратно. Внезапно Терезе захотелось избавить ее от бесконечной боли, найти именно ту куклу, которую искала женщина. Но и другая кукла была не совсем та, что нужно. У куклы не было настоящих волос. Тереза попыталась поискать в другом месте и нашла такую же куклу с настоящими волосами. Она даже плакала, когда ее наклоняли. Как раз то, что хотела женщина. Тереза осторожно уложила завернутую в папиросную бумагу куклу в новую коробку.

— Это просто замечательно, — повторила женщина. — Я хочу послать ее в Австралию своей подруге-медсестре. Мы вместе закончили школу медсестер, так что я пошила крохотную униформу, почти как у нас, и одену в нее куклу. Спасибо вам большое! И счастливого вам Рождества!

— И вас с Рождеством! — сказала Тереза, улыбаясь. Это было первое поздравление с Рождеством, которое она услышала от клиента.

— У вас уже был перерыв, мисс Беливет? — спросила миссис Хендриксон так резко, словно упрекая ее в чем-то.

У Терезы перерыва еще не было. С полки из-под прилавка, где упаковывали покупки, она достала сумочку и книгу, которую читала. Это был Джойс[6], «Портрет художника в юности», и Ричард дождаться не мог, когда же она его прочтет. «Как можно было прочесть Гертруду Стайн[7], не прочитав при этом ни строчки из Джойса, — распинался Ричард, — это же просто уму непостижимо!» Тереза чувствовала себя немного униженно, когда Ричард разговаривал с ней о книгах. В школе она перечитала все, что стояло на книжных полках, и, как она теперь понимала, библиотека ордена святой Маргариты была отнюдь не католической, раз уж ей попадались такие неожиданные авторы, как Гертруда Стайн.

Коридор, ведший к комнатам отдыха персонала, был перекрыт большими грузовыми тележками, до верху заваленными коробками. Тереза остановилась.

— Пикси[8]! — крикнул ей один из парнишек-грузчиков.

Тереза ​​слегка улыбнулась, потому что это было глупо. Даже внизу, в раздевалке в подвале, они ей кричали «Пикси!» и утром, и вечером.

— Пикси, не меня ли ждешь? — грубоватый голос заорал снова, заглушая столкновение и удар нагруженных тележек. Она прошла мимо и увернулась от мчащейся на нее тележки, на которой восседал клерк.

— Не курить здесь! — прокричал весьма раздраженный начальственный голос, и девушки впереди Терезы, едва успевшие зажечь сигареты, выдохнули дым в воздух, хором громко выкрикнули:

— Да кто он такой вообще — мистер Франкенберг, что ли? — и тут же спрятались в женском туалете.