— Разумеется. Я знаю, когда следует остановиться, и умею быть вежливой.

— Сейчас меня интересует отнюдь не вежливость.

— Собственно говоря, меня тоже.

Взглянув друг на друга, они рассмеялись.

— Меня интересует постель, разделенная с тобой, — объявила она с самым учтивым видом.

— Хочется, чтобы это длилось до бесконечности.

Мальчишеская улыбка осветила его лицо.

— Все очень просто.

— Как и должно быть.

— Если я не стану копаться в твоих чувствах.

— Ты не только ослепительно красива, но и умна… Ты согрелась? — нежно осведомился он.

Инцидент был исчерпан.

— Да, должно быть, одеяла помогли, — игриво прошептала она.

— Наверняка, — протянул он, отбрасывая складку одеяла, прикрывшую ее груди. — Хотя твои соски затвердели, как от холода.

Соски и в самом деле заострились, маня дотронуться до них.

— Должно быть, от предвкушения.

— И они набухли для меня?

Флинн скользнул кончиком пальца по розовым маковкам. Легчайшее прикосновение мгновенно отозвалось у нее внизу живота, послав к нервам крохотные молнии.

— Мы были слишком заняты твоим насыщением, и я почти не уделял внимания этим большим прелестным грудям.

Сжав соски пальцами, он чуть потянул, стал перекатывать, лепить… Пухлые груди подрагивали, трепетали, кофе в чашках пошел рябью.

— Тебе так нравится? Хочешь, я сожму сильнее? — приговаривал Флинн, сопровождая каждый вопрос наглядным примером.

Фелисия ощущала, как прозрачные капли сочатся из ее лона, увлажняют простыню, и только беспомощно стонала.

— Не слышу, — неумолимо допытывался он. — Сжать сильнее?

Он стиснул пальцы и, нагнув голову, лизнул плененную горошинку. Горячечно перекатывая голову по подушке, Фелисия с ужасом думала о той минуте, когда придется расстаться и продолжать жить без него.

Флинн разжал пальцы, поддел ладонями тяжелые холмики и с наслаждением взвесил их, поднимая трепещущую плоть все выше, пока ноющие соски не оказались на уровне его губ.

— Если желаешь, чтобы я их пососал, — шепнул он, легонько раскачивая свою добычу, — дай знать.

— Пожалуйста, Флинн, — выдохнула она, сгорая от предвкушения, умирая от ожидания.

— Кто? — зловеще переспросил он и, опустив ее груди, отстранился. — Вспомни, ты молочница, а я…

— Хозяин, — покорно ответила Фелисия, стараясь забыть о жаркой пульсации между бедрами.

— И я собираюсь сунуть в тебя мой твердый жезл.

Она заерзала на тонкой простыне, что-то умоляюще бормоча.

— Но ты должна ублажить меня, — предупредил Флинн. — Сядь прямее, чтобы мне было легче сосать твои груди.

Фелисия мгновенно повиновалась и дерзко выпятила их.

— Вытяни соски. Сделай их длиннее. Потри для меня.

Под его неотступным взглядом Фелисия долго массировала соски, вытягивала, сдавливала.

— Посмотри, как я желаю тебя, — бросил Флинн, и, когда Фелисия восхищенно уставилась на его взбудораженную плоть, ему показалось, что она кончит раньше, чем он дотронется до нее. Лицо разрумянилось, глаза горят желанием, дыхание участилось. Она даже сидеть не может смирно!

— Хочешь это?

Он быстро оттянул удлинившийся пенис, рубиново-красная головка поднялась еще выше.

— Да… — ахнула она.