Накх пошевелился, выплюнул зажатую в зубах палку.

– Да ты лежи, побереги себя… – Лекарка решительно сунула палку обратно. – Если выживешь, успеешь наговориться. Сейчас рядом с царевной – ее телохранитель с ручным зверем. Жуткая тварь, я скажу, этот саблезубец… И оба за Аюну готовы жизнь отдать. Как думаешь – если я объявлю этому парню, что вы силком потащите царевну в Накхаран, что он с вами сделает?

Янди умолкла, давая возможность накху осмыслить ее слова. Даргаш стиснул челюсти так, что палка захрустела.

– Мне-то это все без разницы, но ты сам посуди, – продолжала лекарка, – когда вы меня поймали в лесу, я же просила, умоляла: отпустите! Нет, к дереву привязали, да еще головой об ствол приложили… Ну да я добрая, зла не помню. А вот на добро у меня память долгая. Этот телохранитель, Аоранг, меня от дерева отвязал, а значит, от смерти спас. Что-то мнится мне, вы бы за мной не вернулись… Так что ж мне с тобой делать? Лечить – ох как непросто! Могу дать легкую смерть…

– Чего ты хочешь? – прохрипел Даргаш, снова вытолкнув изо рта палку.

– Если желаешь дальше жить, – наклонившись к его лицу, зашептала травница, – ни в чем мне не перечь… Вот на ноги встанешь – как хочешь царевну уговаривай, с ее стражем рядись… А до того и ты, и человек твой будете делать то, что я велю… Ты кивни, не изводи себя.

Когда Янди исчезла в воротах заимки, Аюна глубоко вздохнула и повернулась к стоящему поблизости Аорангу.

– Давай я пока промою твои раны, – собравшись с духом, начала она.

– Кровь я остановил, – буркнул мохнач. – Ничего, сама затянется…

– Аоранг…

– Солнцеликая, не мучай себя, – тихо промолвил он. – Ты не рада, что я здесь. Я чувствую…

– Погоди, не говори так, – перебила царевна. – Я очень рада. Ты даже не представляешь, как я рада и насколько благодарна тебе… Но… – Аюна запнулась. – Я не знаю, что делать дальше…

– Если желаешь, я уйду. Буду держаться в стороне. Понадобится моя помощь – всегда окажусь рядом. Я не хочу, чтобы ты страдала из-за меня.

– Нет же, я не из-за тебя страдаю! – пылко воскликнула Аюна и покраснела.

– Из-за Станимира? – печально спросил Аоранг. – Не грусти о нем. Он того не стоит. Ты не знаешь, что это за человек. Иной волк более человечен, чем он…

– Он и есть волк. Да только я не из-за него – уж скорее из-за себя… Из-за той глупой Аюны, которая поверила сладким речам Станимира, придумала себе его любовь и преданность… – Царевна спрятала лицо в ладонях. – Я точно заблудилась в жизни и не знаю, куда идти. Все, что было раньше, – кончено. А что впереди – не знаю, не вижу…

От заимки послышался крик совы.

– Это Янди, – поспешно сказал Аоранг. – Она зовет нас. Путь свободен.

– Свободен, – кивнула Аюна. – Да только куда?

Аюна внимательно оглядывала дом, который еще недавно должен был служить ей тюрьмой. Пожалуй, в другое время она бы сочла его удобным и даже приятным, особенно когда вокруг зелено и холодный ветер не рвет с деревьев осыпающиеся листья. Расстелив на столе найденный здесь же крепкий плащ, Аоранг таскал из холодного погреба снедь, которую предстояло взять с собой в дорогу. Он старался не смотреть на царевну, будто ее и вовсе здесь не было.