С убийцами происходит то же самое.

Открыв дверцу своего стенного шкафа, Клэр потянулась к полке, где стояла потрепанная картонная коробка. Девочка не доставала ее с тех пор, как приехала в «Вечерню», и уже едва помнила, что в ней лежит. Два года назад они с Барбарой Бакли положили туда несколько памятных вещей из лондонской квартиры ее родителей. С тех пор эта коробка путешествовала с Клэр из Лондона в Итаку, а потом и в школу, но девочка ни разу не заглянула внутрь. Она боялась снова увидеть лица родителей, боялась вспомнить все то, что потеряла. Усевшись на свою кровать, Клэр поставила коробку рядом. Посидела немного, чтобы приготовиться к потрясению, а затем подняла крышку.

Сверху лежал фарфоровый единорог. Иззи, подумала она. Я помню его имя. Он принадлежал маме, дурацкая безделушка, купленная Изабель Уорд на каком-то блошином рынке. Мама считала его счастливым талисманом. «Счастье закончилось, мама, — подумала Клэр. — Закончилось для всех нас».

Девочка бережно поставила единорога на свою тумбочку и снова полезла в коробку. Бархатный мешочек на шнурке, в котором хранились мамины украшения. Паспорта родителей. Шелковый шарф со слабым ароматом духов, каких-то бодрящих, с ноткой лимона. И наконец — на дне коробки лежали два фотоальбома.

Клэр вынула их и положила себе на колени. По виду сразу было ясно, какой из двух более новый — в конце у него осталось несколько свободных страниц. Его девочка открыла первым, и с первой же фотографии ей улыбнулось собственное изображение. Она в воздушном желтом платье стояла у входа в «Мир Диснея», держа в руке воздушный шарик. Клэр не могла вспомнить ни платье, ни тот факт, что она была в «Мире Диснея». Сколько лет ей на этой фотографии? Три? Четыре? Она не умела определять возраст детей. Если бы не было этой фотографии, она и знать бы не знала, что когда-то ходила в Волшебное королевство.

Еще одно утраченное воспоминание, подумала Клэр. Ей захотелось выдрать из альбома эту страницу и разорвать лживую фотографию на мелкие кусочки. Раз она такого не помнит, значит, этого могло и не быть. Это не альбом, а сплошная ложь — чужое детство, чужие воспоминания.

Можно мне войти, Клэр? — спросил Уилл, заглядывая в дверной проем. Судя по всему, он боялся шагнуть в комнату и, опустив голову, топтался в коридоре, словно Клэр могла чем-нибудь в него кинуть.

Как хочешь, — ответила девочка. Таким образом она приглашала его войти, но, когда он попятился, Клэр крикнула: — Эй, куда пошел? Разве ты не хочешь войти и посмотреть мою комнату?

Только после этого Уилл перешагнул порог, но, замешкавшись у самой двери, начал нервно осматриваться — бросил взгляд на книжные полки, письменные столы, комоды с зеркалами. Парнишка старался не смотреть на кровати, будто они были способны прыгнуть и укусить его.

Мои соседи по комнате собирают вещи для поездки в Квебек, — сообщил он. — Мерзко, что мы не можем завтра поехать вместе с ними.

Думаешь, мне хочется часы напролет торчать в автобусе? Лучше уж остаться здесь, — сказала Клэр, хотя это была не совсем правда: действительно мерзко, когда тебя оставляют где-то одну.