Вырвавшись из основного потока людей, Веласкес и Бартоломью свернули в один из переулков. Укрывшись в нише, где в торговый день стоял торговец, а сегодня царила пустота и прохлада, беглецы, тяжело дыша, прижались к стене под навесом.

— Гром и молния! Вот это переполох! — хрипло произнёс Барт.

— Стража хватает всех без разбора! — выглянув из укрытия, заметил Веласкес.

— Хаос и паника… Это не всегда плохо, — сказал Барт, подбрасывая в воздух увесистый кошель.

— О! Санта Мария! Ты и впрямь это провернул? И как же земля носит таких проходимцев?! — цыкнув языком, покачал головой испанец.

— Я ни черта не расслышал за урчанием твоего голодного брюха, — пряча кошель за пазуху, прохрипел Барт. — Кажется, ты сказал, что готов выменять свои доспехи на тарелку супа?

— Ах ты грязный пират, — снимая шлем, засмеялся Веласкес. — Так и быть, я не донесу на тебя стражникам, но тебе это обойдётся недёшево, думаю, куропатки и вино сумеют заставить меня молчать!

— Знал бы, что тебя можно этим заткнуть, накормил бы раньше, — подтягивая штаны, прохрипел Барт. — А вот те двое с площади сегодня поужинают плетьми и раскалённым железом, — хмуро взглянув на свои истёртые башмаки, добавил он.

— Может, всё-таки стоило попытаться помочь? — вздохнув, спросил конкистадор.

— Прошлого не поменять, всё остальное — пустой трёп, — затянув на затылке просоленную бандану, произнёс пират. — «Чёрный Барт» оттого и прожил такую долгую жизнь, что не ввязывался в безвыходные авантюры, — отряхивая рукава, хрипло добавил он.

С крыши посыпался песок. Взглянув наверх, Веласкес заметил сквозь холщовый полог, нависший над его головой, чей-то тёмный силуэт, заслоняющий солнце. Прежде чем конкистадор сумел что-либо понять, раздался свист верёвки и широкий полог полетел вниз, накрывая его и Барта тяжёлым холстом.

— Тысячу чертей на румбу! Что за дьявол?! — заорал Барт, пытаясь выбраться из-под свалившегося навеса.

А тем временем фигура незнакомца наверху метнулась неуловимой тенью и скрылась на соседней крыше.

На площади в этот момент страсти не утихали. Приказ коменданта взять проповедника и его темнокожего друга живыми выполнялся солдатами со скрипом. Прижатые к стене одного из домов нарушители порядка сдаваться не собирались. Грубая сила гиганта и ловкость монаха были весомыми аргументами. Однако эти двое почти выбились из сил, и капитан стражи Барзола, восседая верхом на коне, с кривой усмешкой наблюдал за выдыхающимися бунтарями.

На крыше дома, возле которого разгорелась баталия, неожиданно появилась тёмная фигура. Из-под глубокого капюшона, накинутого на брови, зыркнули на капитана глаза цвета стали. Вниз полетела крепкая верёвка, извивающейся змеёй повиснув за спинами бунтарей.

Увидев путь к спасению, темнокожий силач вдруг вырвал деревянную балку, служившую опорой крыльца, и, развернув её горизонтально, с яростным рёвом налёг на толпу солдат.

— Уходи, Валейтудо! — закричал гигант, упираясь трясущимися ногами в брусчатку и с трудом сдерживающий стражников. — Вдвоём не сможем! Не дадут!

Монах на мгновение застыл. На его лице заметались сомнение и протест, однако, словно осознав зерно здравого смысла в этом поступке, он схватил верёвку и в одно мгновение оказался наверху. В этот момент силы оставили гиганта, под натиском солдат он оступился и упал, а десятки навалившихся тел придавили его к земле.