Она постепенно приходила в себя и целеустремленно шарила по его телу, причем он чувствовал, что вполне оправдывает ее ожидания, хотя вернувшаяся оболочка цивилизации сковывала и делала невозможным дальнейшее развитие событий. Низким, будто охрипшим голосом она обратилась к своему повелителю, тот сделал запрещающий жест и что-то сказал брату.

– Когда привезешь следующие деньги, она тебе сделает то, что ты сделал ей, – перевел тот.

Не отпуская приглянувшийся ей орган, женщина жалобно просила о чем-то, но запрещающий жест повторился. На этот раз перевода не последовало.

Президент перестал смеяться и вновь полез в сковородку.

– Аудиенция закончена, – сказал Тилай Джуба.

Пошатываясь на ослабевших нотах, Макс вслед за своим провожатым вышел на лестницу. Попытки вытереть мокрое скользкое лицо ни к чему не приводили: руки тоже были мокрыми и скользкими. Он достал платок. Тилай Джуба держался индифферентно, как будто ничего особенного в зале на втором этаже не произошло. Может, по здешним меркам так оно и было.

– О чем она просила? – не удержался Макс.

– Хотела отрезать ваш диск, – пояснил брат президента. – Чтобы завялить и вешать на шею в праздник любви.

– Черт!

Как будто кто-то вынул фильтр из ноздрей – Макс ощутил неприятный остро-жирный запах и испытал потребность немедленно вымыться с мылом и продезинфицировать лицо спиртом.

– Значит, мне повезло...

– Дважды. В большей мере в том, что оставалось достаточное количество пальцев. Мулай Джуба очень любит этот деликатес, особенно белый. Если бы запас закончился, вам пришлось бы его пополнить. Тогда и Майра получила бы, что хотела...

– Белый?! – Платок оторвался от лица. – А чья это голова на шесте?

– Вашего советника.

– ??!

Тилай Джуба кивнул.

– И что теперь будет?

– Ничего. Пришлют нового.

– После того, что случилось? Никогда!

– Ну почему же... Это был третий.

Хлопнув в ладоши, Тилай Джуба позвал слуг. Те принесли воду, мыло и виски. Макс долго мылился, зажмурившись, плескал в лицо светло-желтую сорокаградусную жидкость, полоскал ею рот, но внутрь пропустил только несколько глотков. Здесь надо оставаться трезвым, чуть расслабишься – поотрезают все к чертовой матери и сожрут или повесят на шею! Последний раз он ел на борту во время полета, и сейчас даже маленькая доза спиртного затуманила сознание.

Макс посмотрел на часы. Ого! Самолет, конечно, улетел. Командир может подождать час, два... Но не четыре же!

– Не волнуйтесь, – заметив его жест, сказал Тилай Джуба. – Вы успеете.

Макс с сомнением поскреб подбородок.

– По расписанию самолет уже давно взлетел.

Тилай Джуба гордо распрямился и выпятил грудь.

– В Борсхане самолеты летают не по расписанию, а по разрешению. А такое разрешение будет дано, когда вы окажетесь на борту.

«Или когда бы я оказался на сковородке», – подумал Макс.

Тилай Джуба протянул руку на прощание.

– Расскажите там обо всех своих впечатлениях и о том, что видели. И передайте, что я согласен, – со значением произнес он последнюю половину фразы.

Через полтора часа самолет Харара – Москва взлетел, заложил над Атлантикой прощальный вираж и лег на курс. Макс понял, что забыл во дворце титановый «дипломат». Но это было не самой большой из возможных потерь.