За два с небольшим года Макс уже перевез около шестидесяти «отправлений» на сумму, которую затруднился бы определить. Миллион Компартии Португалии, девятьсот тысяч – КП Греции, восемьсот тысяч – КП Израиля...

Коммунисты Эквадора, Боливии и Люксембурга получили по двести пятьдесят тысяч, Народная партия Панамы – двести, КП Мальты – сорок, а КП Непала, Лесото и партия Авангарда Сомалийского народа – по десять тысяч долларов.

Иногда операции проходили гладко, иногда не очень. В Сомали по нему стреляли из советского «ППШ», но удалось загородиться чемоданчиком, и пули устаревшего автомата не смогли одолеть титановую броню. По пути в Израиль чуть не угодил в ловушку «Всемирного джихада», точнее, угодил, но сумел вырваться прежде, чем она захлопнулась, оставив за собой два трупа бородатых арабов.

Он выполнил все задания, не позволяя кому либо себе помешать. Но сейчас на пути встала, стихия. Прудков сидел в хвосте, у него больше шансов, если он останется жив, то заберет «дипломат», по крайней мере не пропадут деньги, хотя операция провалится: Голл не примет посылку ни от кого, кроме него. Да никто и не знает ни адресата, ни контактных точек...

«Ил» коснулся бетонки и тяжело пробежал мимо здания аэровокзала, шеренги высоких, с округлыми носами «Боингов», приземистых, на маленьких колесиках, «Геркулесов», почти касающихся земли провисшими брюхами...

Теперь начиналась работа.

Предъявив дипломатический паспорт, он беспрепятственно миновал пограничный и таможенный контроль, прошелся по залу прилета, набрал вымышленный номер из ближайшего автомата. Он не проверялся, но знал, что советский дипломат вполне может быть взят под превентивный контроль ФБР. Таможенники действительно проявляли лояльность, и вскоре прошедший досмотр седой, чуть прихрамывающий человек в мешковатом мятом дождевике направился в туалет. Растрепанные черные усы и очки в массивной оправе придавали ему чудаковатый вид, через плечо висела желтая дорожная сумка. Это был второй номер, Генка Прудков.

Макс вошел следом в просторный, светлый и удивительно чистый зал без специфических запахов и внуковско-шереметьевской толчеи. Почти все кабинки были свободны, и он занял соседнюю. Дверь в зал больше не открывалась, что свидетельствовало об отсутствии плотного наблюдения. Значит, целенаправленного интереса к ним еще не проявляли. Макс отпер кейс, извлек тщательно упакованный пакет, а чемоданчик вместе с удлиненным демисезонным пальто и темно-синей шляпой через верх передал напарнику. Взамен тут же получил дождевик и яркую сумку. Он взглянул на часы. Сейчас в аэропорту появились сотрудники советского посольства, в том числе и установленные разведчики, которые враз сконцентрировали на себе внимание агентов ФБР.

Второй номер вышел из кабинки, вымыл руки, разглядывая себя в зеркало, смыл чуть заметные остатки клея над верхней губой. Теперь он выглядел неотличимым от прибывшего дипломата. Придерживая пальцем черный «атташе», Карданов-2 вернулся в зал и через несколько минут был тепло встречен представителями посольства, которые, обступив гостя со всех сторон, быстро повели его к машине.