Некоторое время все стояли, погруженные в себя. Наконец Молли Кирнан откашлялась и шагнула к изголовью могилы.

— Фрея просила меня сказать несколько слов, — начала она, взглянув на Фрею и на Флина, который не отводил глаз от гроба. — Обещаю быть краткой: все и без того знают, что Алекс не терпела суеты и долгих речей.

Ее тихий голос словно заполнил всю долину.

— Тридцать лет назад я потеряла любимого человека, мужа. Пережить те черные времена мне помогли, во-первых, любовь и поддержка друзей. Надеюсь, Фрея, тебе известно и о нашей любви к Алекс, и о нашей готовности помочь ей в трудную минуту. Эту любовь и заботу мы дарим и тебе — безусловно и абсолютно. — Молли кашлянула и коснулась золотого крестика на шее. — Во-вторых, мою боль смягчали слова Писания и Господа нашего Иисуса Христа. Я бы прочла их сейчас, если бы не знала, что Алекс не верила в Бога. И хотя Его любовь распространяется на всех, я не буду оскорблять память Алекс сантиментами, которые ее покоробили бы. — С этими словами она чуть заметно поджала губы, словно от неодобрения. — Вместо этого, — продолжила миссис Кирнан, — я прочту то, что было созвучно ее сердцу, — стихотворение Уолта Уитмена «О я! О жизнь!».

Она извлекла из кармана пиджака листок с распечаткой, надела очки и начала читать. Ее голос дрогнул на строках: «…что жизнь существует и личность, то, что великая игра продолжается, и ты можешь внести свой вклад в виде строчки стихов».

Молли сложила листок и сняла очки, смахнув слезинку.

— Я столько бы могла сказать об Алекс… О ее красоте, об уме, о мужестве, о духе первопроходца. Пожалуй, Уолту Уитмену удалось выразить это лучше меня. Алекс вписала свою строчку в жизнь каждого, кто здесь стоит, — свою особенную строчку, которая обогатила нас и возвысила. Кому-то из нас она была сестрой, кому-то — другом, коллегой. Мир обеднел, когда ее не стало. Спасибо тебе, Алекс. Нам тебя очень не хватает.

Миссис Кирнан договорила и вернулась к Фрее, снова взяла ее за руку. Фермеры взялись за мотыги и начали засыпать могилу землей. Глухой стук комьев беспорядочной дробью разносился по роще, нарушая общую идиллию. На миг Фрея встретилась глазами с Флином — тот едва заметно кивнул, словно в знак того, что разделяет ее скорбь. Могилу быстро забросали, и вскоре от груды земли осталась только прямоугольная насыпь, окруженная цветами.

— Прощай, Алекс, — прошептала Фрея.

Вскоре доктор Рашид извинился и ушел, сославшись на срочное дежурство. Фермеры тоже потянулись прочь. Остались только Фрея, Молли, Флин, Захир и его младший брат Сайд. По дороге к дому Алекс Флин поравнялся с Фреей.

— Знаю, момент для встречи не лучший, — сказал он, — но я рад наконец познакомиться.

Фрея безмолвно кивнула.

— Алекс много о вас рассказывала, — продолжил Флин. — О достижениях в скалолазании и вообще… Если честно, напугала до жути: у меня даже на стремянке голова кружится.

Фрея слабо улыбнулась.

— Вы хорошо ее знали?

— Неплохо, — ответил он, пряча руки в карманах джинсов. — Нас сблизила любовь к пустыне.

Фрея вопросительно посмотрела на него.