— Тридцать пять.

— А Африканских кубков чемпионов?

Флин начал считать по пальцам. Фрея смотрела на него в немом изумлении.

— Четыре. Нет, пять!

Близнецы снова переглянулись — парень явно в теме. Помолчали немного и спросили напоследок, чтобы наверняка:

— Кто забил решающий гол в финале Кубка-2007?

— Бога ради! Усама Хосни, с подачи Ахмеда Седика. Я там был. Мухаммед Абутрика организовал мне билет за то, что я устроил его сыновьям экскурсию по музею.

Дело решилось. Приказ приказом, но никто и ничто не заставит их застрелить фаната-сотоварища. Тем более того, кто оказал услугу Мухаммеду Абутрике. Братья спрятали пистолеты под пиджаки, помогли беглецам встать на ноги, бормоча: «Прости, брат, не знали, что ты болеешь за „Дьяволов“, без обид… Может, свидимся на стадионе». Повисла неловкая пауза, во время которой все четверо переглянулись. Внезапно раздался очередной глухой удар, потрясший весь храм до основания. Англичанин попятился, увлекая девчонку за собой, а метров через пять они развернулись и побежали со всех ног к воротам. У самой арки англичанин сбавил скорость, обернулся и крикнул:

— Между прочим, Гиргис болеет за «Замалек»!

Миг — и он исчез за воротами, помчался в оазис.

— Он что, сказал «Гиргис болеет за „Замалек“»? — потрясенно спросил один из братьев.

— Точно, так и сказал, — ответил второй с таким же ошарашенным видом.

— Значит, мы работали на «замалекави»?

Оба недоуменно переглянулись. Никого в мире братья не презирали сильнее (помимо папаши — того еще говнюка), чем фанатов «Замалека», сброд и сволочь. А теперь выяснилось, что они на него работали. Целых десять лет.

— Пошли отсюда.

— А Гиргис?

— С ним потом разберемся, в Каире. Проучим так, что вовек не забудет.

— Вот урод!

— Урод, точно!

Они нахмурили лбы и направились было к воротам, как вдруг один — тот, что с рваным ухом, — схватил другого за руку.

— Надо золотишко прихватить. Ну, знаешь, с того высоченного столба.

Он вытащил из кармана пружинный нож, выстрелил лезвием и подвигал им в воздухе, словно пилой.

— Оторвем кусок, потом продадим в Хан-эль-Халили.

— А что, мысль, — согласился второй.

— Купим что-нибудь матушке.

— Откроем еще один киоск с торли.

— Должны же мы что-то с этого получить.

Площадь тряхнуло от очередного удара. Близнецы ненадолго задумались, затем дружно кивнули и затрусили к храму, болтая о золоте, торли и том, что неплохо бы запихнуть всех фанатов «Замалека» в тот стеклянный ящик и посмотреть, как они будут жариться.

— Что, черт возьми, произошло? — пролепетала Фрея, когда они выбежали за ворота и понеслись по тесной поляне к лестнице.

— Я им объяснил, что болею за «Красных Дьяволов».

— Что?!

— Это долгая песня. Если вернемся в Каир, я их обязательно разыщу, заставлю ответить за то, что они сделали с Мажди в музее, но сейчас надо поскорее отсюда убраться. Давай!

Они понеслись по ступенькам, перепрыгивая через две зараз; а когда спуск закончился, побежали между деревьев, то и дело спотыкаясь о выбоины мостовой и торчащие края плит. Сзади с пугающей равномерностью неслись удары, похожие на стук сердца, от которых содрогался весь оазис — словно сами горы дрожали от этих звуков.