Долго отчитывали Мишку, совестили, упрекали. Не забыли поставить в вину и то, что

Мишка втянул в свои недостойные затеи молодого и малосознательного козла Бородатого. Принято было постановление: за все позорные поступки лишить обоих — Мишку и Бородатого — артистического звания и прогнать из полка…

Мишка сидел и выслушивал все ни живой ни мертвый. Только сопел да почесывал искусанную пчелами морду. Морда распухла. Глаз почти не было видно. Мишка выглядел жалким, растерянным, весь в какой-то соломе и репьях. На нем всюду были видны следы погони за петухом и сражения за улей.

Бородатый был перепуган еще больше. Переминался с копыта на копыто и все потряхивал измятой бородою, пытаясь хоть что-нибудь сказать в свое оправдание. Но защитная речь не получалась, выходило только однообразное, нудное, перепуганное:

— Бе-бе-бе-бе…

Жук внимал всему происходящему с философским спокойствием: он всегда уважал закон и порядок.

Посмотрели красноармейцы на своих актеров — и пожалели. Как-никак совершили свои провинности Мишка с Бородатым исключительно из-за несознательности. Это первое. А во-вторых, было смягчающее вину обстоятельство: гоняясь за петухом, артисты здорово напугали врагов, белополяков, и тем самым помогли прогнать их из деревни.

Было сочтено возможным наказать виновников условно, то есть оставить в полку. Пускай, дескать, исправляются и на деле покажут, что достойны состоять в рядах красноармейского полка.

Тут не выдержал Жук. Подлетел он к виновникам, лизнул одного в распухший нос, другого в махорочную бороду, и вскоре все они вместе пустились в какой-то замысловатый пляс — прыг да скок, скок да прыг…

— Только имейте в виду, — предупреждали их красноармейцы, — чтобы такого больше не повторялось, черти полосатые.

Так окончилась история с Мишкиными преступлениями, которые совершил он столь легкомысленно и беззаботно.

Принялись актеры за исполнение своих прямых обязанностей. Показывали «гидру международного капитала». «Гидра», изображаемая Мишкой, выглядела на этот раз и в самом деле уморительно, смешно и жалко, будто вот-вот ей издыхать. Красноармейцы покатывались от хохота. Как же было не смеяться, если Мишка был перебинтован и раскрашен пятнами йода и все еще поеживался от пчелиных укусов. Ну настоящее огородное пугало, что ставят для устрашения вороватых воробьев! Ничего воинственного в этот момент в Мишке не было.

Но ведь дело не в том, как артист выглядит. Важно — вдохновение. А вдохновения у Мишки нынче было хоть отбавляй. Старается. Еще бы — оставили Мишку в полку. А без красноармейского полка он теперь просто-напросто не мог себя представить.

Но запомнились ему и пчелы и петух. Долго потом обходил Мишка стороной, за версту добрую, любое место, где угадывал пасеку или петухов.

Как мы уже знаем, Мишка получил военное воспитание как пехотинец. Хорошо знал он маршировку, некоторые ружейные приемы — брал «на караул», вскидывал «на плечо», приставлял «к ноге», умел подносить патронные ленты к пулемету. Но этим, пожалуй, и исчерпывались его познания и умение.