Кроме означенной начальницы, в кабинете находилась троица жгучих брюнетов, весьма подозрительной наружности. Судя по тому, в каких вальяжных позах восседали эти парни, между ними и Розой Нифонтовной был достигнут полный консенсус. От моего наметанного взгляда не укрылось то, с каким проворством коротенькие ручонки паспортистки смахнули внушительного вида конверт в один из ящиков стола.
Поскольку дело, которое привело меня в этот кабинет, было сугубо конфиденциальным, джигитов нужно было срочно выдворить за его пределы. Я попытался взять сразу всех троих под контроль. Получилось, хоть как-то не по себе было находиться сразу в четырех (включая свою) ипостасях. Поэтому я надолго не задержался в их шкурах, а всего лишь приказал немедленно покинуть кабинет и погулять с часок на свежем воздухе. Возражений не последовало, парни беспрекословно поднялись со своих мест, даже по-военному подтянулись и чуть ли не строевым шагом направились к выходу.
Столь странное поведение гостей из солнечного Азербайджана ничуть не удивило Розу Нифонтовну, поскольку я уже сидел напротив ее стола и полностью контролировал ее сознание. В двух словах я объяснил, что мне от нее нужно, намекнув при этом, что размеры моей благодарности будут таковыми, что ей и не снилось. Начальница оказалась дамой весьма понятливой – недаром вот уже десять лет занимала столь ответственный пост. Трудно поверить, но, благодаря моему обаянию и деловым качествам энергичной Розы Нифонтовны, уже через минуту неповоротливая бюрократическая машина, вопреки законам физики, работала с коэффициентом полезного действия двести процентов, а может быть, и все триста. Без каких-либо проволочек высокое начальство тут же рассмотрело справки, принесенные мной из милиции (вообще-то, как я понял, можно было вполне обойтись и без таковых). Меня взяли под белы рученьки и отвели в смежное помещение, где сфотографировали. Потом, велев подождать с полчасика, посадили на мягкий диван за отдельный столик с журналами и заботливо угостили неплохим кофе. Наидобрейшая Роза Нифонтовна лично обежала все потребные кабинеты, собрала положенные подписи, проставила необходимые печати. Небольшая накладка получилась с регистрацией, поскольку мое нынешнее жилище не имело официального адреса. Впрочем, для умудренной жизнью паспортистки данное недоразумение не стало сколько-нибудь непреодолимым препятствием. Она быстренько прописала меня в маленьком домишке какого-то хронического алкоголика за компанию с пятью таджиками, вьетнамской семьей и дюжиной азербайджанцев. Подивившись предприимчивости Розы Нифонтовны, я представил, как выходцы с Индокитайского полуострова жарят на сковороде селедку пряного посола, и брезгливо поморщился. Как здорово, что мне никогда не придется тесниться на пятачке площадью двадцать квадратных метров в соседстве со столь разношерстной публикой.
В конце концов, мой хоть и не красный серпастый-молоткастый, а с золотым орлом на темно-бордовой корочке документ был готов и с торжественной помпой вручен мне в руки обходительной начальницей паспортного стола. В качестве заслуженной компенсации за ее труды на ее стол лег весьма солидный конверт с известным содержимым. Ну не совсем лег, но Роза Нифонтовна была в полной уверенности, что тот виртуальный образ, который мне удалось создать в ее сознании без особого труда и с ее же помощью, существует на самом деле. Она ловко смахнула «пакет с деньгами» в ящик стола. Затем на какое-то время задумалась, извлекла оттуда преподнесенный азербайджанцами конверт с бакшишем и от всего сердца вручила мне его в качестве ответного подарка.