Но она не смогла продолжать.

Следующим утром, когда Джайлс с Гвендой беседовали в саду со старым Фостером, миссис Коккер сообщила, что звонит некий доктор Кеннеди.

Оставив Гвенду с садовником, Джайлс поспешил в дом.

– Джайлс Рид слушает.

– Это доктор Кеннеди. Я все обдумываю наш вчерашний разговор, мистер Рид. Есть некоторые факты, которые, как я думаю, вы и ваша жена должны были бы знать. Застану ли я вас дома, если заеду к вам во второй половине дня?

– Конечно. Мы будем дома. В какое время?

– В три часа.

– Прекрасно.

А старик Фостер тем временем осведомился у Гвенды:

– Это тот самый доктор Кеннеди, который жил здесь в «Уэст-Клифф»?

– Думаю, да. Вы знали его?

– Я всегда считал его лучшим доктором здесь, не в пример доктору Лезенбаю. Но доктор Лезенбай пользовался всеобщей симпатией, потому что всегда умел подбодрить человека, а доктор Кеннеди мил, сдержан и немного суховат, но зато знал свое дело.

– Когда он прекратил здесь практику?

– Уже давно. Может быть, лет пятнадцать назад или около того. Говорили, что у него пошатнулось здоровье.

Джайлс вскоре вернулся и в ответ на вопросительный взгляд Гвенды сообщил:

– Он будет здесь сегодня во второй половине дня.

– Вот как! – И Гвенда продолжила прерванный разговор с Фостером: – А вы знали сестру доктора Кеннеди?

– Сестру? Можно сказать, нет. Она была тогда совсем девчонкой. Ее отправили в школу, а потом за границу, хотя я слышал, будто она вернулась сюда сразу же после того, как вышла замуж. Но, кажется, вскоре удрала с каким-то парнем, говорили, что она всегда была сумасбродная. По-моему, я и не видел ее никогда. В то время я работал в Плимуте.

Прогуливаясь потом по саду вдвоем с мужем, Гвенда спросила Джайлса:

– Зачем он приезжает?

– Мы узнаем об этом в три часа.

Доктор Кеннеди прибыл точно в назначенное время. Оглядывая гостиную, он признался:

– Как странно снова оказаться здесь. – Потом без всяких предисловий перешел к делу: – Как я понял, вы намерены отыскать клинику, где умер Келвин Холидей, и выяснить все подробности о его болезни и смерти?

– Совершенно верно, – ответила Гвенда.

– Разумеется, вы вполне можете осуществить свое намерение. Поэтому я решил облегчить вашу задачу и сообщить все, что мне известно. Я сожалею, что вынужден поведать вам об этом; то, что вы узнаете, не способно принести кому бы то ни было ничего хорошего и, скорее всего, причинит вам, Гвенда, боль. Так вот. У вашего отца не было туберкулеза, и находился он не в туберкулезной, а в психиатрической клинике.

– В психиатрической клинике? Что же, он сошел с ума?

Гвенда сделалась мертвенно-бледной.

– Врачи не считали его невменяемым. И по моему мнению, он не был сумасшедшим в общепринятом смысле этого слова. Он пережил сильное нервное потрясение и страдал навязчивой идеей. Он оказался в клинике по своей собственной воле и мог, разумеется, покинуть ее в любой момент. Однако лечение не принесло желаемых результатов, и в конце концов он там умер.

– Навязчивая идея? – спросил Джайлс. – Какая навязчивая идея?

– Он вообразил, будто задушил свою жену.