Да и что такое свобода, если она не освобождение? Впрочем, не следует думать, что тогда не существовало прав человека. Господа и слуги. Верно. Но то были богом учрежденные сословия, достойные, каждое на свой лад, и господин умел почитать тех, к кому он не принадлежал, — богоданное сословие слуг. Ибо тогда еще шире было распространено мнение, что всяк, большой или малый, должен до дна испить чашу человеческую.[673]
Господствующий как таковой характер труда — это основной антропологический феномен, содержащий в себе как моральный, так и социальный детонатор, но его невозможно устранить, так как те, кто «больше» привержены фантазии и всяким затеям по поводу того, как лучше, быстрее и легче овладеть результатом труда, всегда оказываются с прибылью. Этот имманентный труду принцип господства очень выразительно, хотя и по-разному, описан Гегелем и Марксом.
Гегель в своей дедукции отношения раб-господин называет труд «заторможенным вожделением».[674] Если вспомнить о том, что под вожделением понимается процесс, в котором Я стремится к самому себе и пытается утвердить себя путем отрицания вожделения, то Я находит свое высшее наслаждение только там, где оно в своем вожделении знает себя в состоянии неограниченной свободы. Но в своей свободе оно, чтобы смочь наслаждаться, ссылается на то, что осуществляется оно посредством труда. Таким образом, оно распадается на Я, стремящееся к наслаждению, т. е. Я господина, и на другое Я, трудящееся на него, Я раба. В то время как оба существуют благодаря труду, последнее Я обречено только на рабство, которое заторможено в своем вожделении именно в труде — и это является сугубо человеческим, так как в отличие от простого вожделения труд как заторможенное вожделение сохраняет от исчезновения предмет вожделения. Ибо человек, трудится ли он физически или умственно — то и другое может происходить одновременно, — осуществляет своим трудом работу. В противоположность этому животный инстинкт удовлетворяется благодаря разрыванию предмета, он ведет предмет к исчезновению совершенно без остатка. Поэтому труд является образующей и формирующей деятельностью, в первую очередь благодаря ему человек и может жить.
Так как именно благодаря торможению вожделения предмет становится очевидным и в результате этого постижимым другими, то благодаря труду и возникает господство. Два Я, стремящееся к наслаждению и трудящееся, определяются друг другом. В этой «борьбе не на жизнь, а на смерть» они должны «подтвердить самих себя» против другого Я. Я, которое получает, это господин, и поскольку он возникает как победитель, то получает свое самосознание и свою свободу для наслаждения.