Вероятно, этот отряд охранял стоянку маломерных судов, чтобы исключить бегство. А может, просто проходил мимо, а вот это – всего лишь сторож, оставшийся на своем посту. Хотя-а-а… Это каким же нужно быть придурком, чтобы в подобной ситуации продолжать сторожить чужое добро. Это же не мелкие воришки распоясались. Так что однозначно один из бунтовщиков.

Борис вскинул винчестер. Хлопнул выстрел. Послышался встревоженный окрик кого-то, находящегося вне поля зрения. Ага. Вот и он. Выскочил, склонился над ни с того ни с сего повалившимся товарищем. Хлоп! И этот готов. Вроде тихо.

Когда Борис проходил мимо подстреленных, узнал в одном из них охранника марины. Получается, что хозяин как минимум все же в курсе происходящего, вот и озаботился сбережением имущества.

Марина, как и вся гавань, оказалась залита лунным светом, а потому видимость была если не исключительной, то близкой к этому. Во всяком случае, в том, что касалось незатененных участков. В тени как раз можно было укрыться с гарантией, особенно негру в темном одеянии. Так что двигался Борис без лишней спешки.

Но мародеров не видно. Не та это публика, чтобы вести себя тихо. Его «Надежда» стояла на прежнем месте и ровно в том же состоянии, в каковом Измайлов ее и оставил. Борис отпер замок и спустился по трапу в каюту. Впятером тут, конечно, будет тесновато, но ничего не поделаешь. При входе – керосиновая лампа, она куда проще в использовании, чем ацетиленовый фонарь. Газ Борис использует только для сигнального прожектора.

Лампу он запалил, не опасаясь того, что огонь могут заметить со стороны. Прежде чем покинуть борт, он плотно занавесил окна, чтобы не провоцировать любопытных, так что наружу не вырвется ни лучика света. Разве только от входа. Но это нужно смотреть со стороны мола, где в настоящий момент никого нет. Перестрелка идет в его начале, еще до изгиба.

– Ада, вы с Евой присядьте пока на диван. Но, как только заработают машины, сразу ложитесь на пол и лежите там, пока я не разрешу подняться. Борта яхты не смогут сдержать винтовочную пулю. Даниил, Самуил, берите вот эти ящики и несите их в кокпит, – распорядился он, открывая каюту, приспособленную под арсенал.

– Что это? – не удержался от вопроса банкир.

– Снаряды.

– У вас и пушка есть?

– Видели на корме парусиновый чехол?

– Я как-то не подумал.

– Это потому что вы сугубо мирный человек. За дело. Поднимите четыре ящика.

Отдавая распоряжение, Борис скинул сюртук и хотел было надеть на себя бронежилет, но, задумавшись, отказался от этой затеи, передав его женщине.

– Надевайте.

– Что это?

– Он хорошо защищает от револьверных пуль в упор и от винтовочных с пары сотен метров. Нет, на девочку надевать его не нужно.

– Но-о…

– «Аптечка» завязана на вас. А это возможность спасти три жизни.

– Я все поняла.

– Вот и хорошо.

– А вы прагматичны, – не удержавшись, хмыкнул банкир, уже державший в руках ящик.

– Увы, – пожал Борис плечами.

Запалил другую лампу и направился в машинное отделение, поджег запальные горелки и поднялся в кокпит. Глянул в сторону мола, где все еще звучала перестрелка. Правда, выстрелы были редкими. Но никаких сомнений, вся троица еще жива.