— О, а я вот вижу одного. — Прервала ее Олька.

Я оторвала взгляд от тарелки и посмотрела туда, куда уставились друзья — на вход в столовую.

— Исаев, что ли? — Улыбнулась.

Женька остановился в дверях, огляделся, увидел нас, махнул рукой и пошел навстречу. И в этот момент я чуть не закашлялась, потому что за его спиной стоял… Рома.

Какой-то другой, непривычный, но все тот же Рома, от которого моя душа на крыльях ветра тут же понеслась вскачь.

— Ого… — Выдохнул кто-то из наших.

По залу пошел шепоток, ложки зависли над тарелками, и все разом замолкли, словно ожидая чего-то.

— Какой красавчик, — произнесла Ольга с придыханием. — Вау, Насть, если ты его бросишь, я подберу, зуб даю! Так что не тупи!

В этот момент Гаевский заметил нас и коротко махнул рукой.

— Это он нам? — Прошептал Антон.

Девчонки не растерялись и тоже ему помахали в ответ. Я же только сглотнула, не зная, какую эмоцию отобразить на своем лице.

Кровь забурлила во всем теле, щеки загорелись, сердце застучало аж в барабанных перепонках. «Господи, ведь вся столовая сейчас сидит и пялится, как первый парень универа здоровается с ботаниками, никого не стесняясь! С ботаниками, которые, в общем-то, еще вчера ни для кого просто не существовали. С ботаниками — самыми отстойными и занудными представителями учебной массы. Обалдеть».

А тем временем Рома уже не просто здоровался с нами. Он шел. Шел своими ногами к нам за столик! Прямо на глазах у всех! Он приближался, а я шаг за шагом, вдох за вдохом понимала, что это не галлюцинация. Ведь нет?

— Он что, сюда идет? — Прошептала Марина. — Прям сюда?

Кажется, в столовой никто не дышал.

— Не в каждой сказке Принц становится простым смертным ради своей Золушки. — Едва слышно произнесла Оля.

Я тоже больше не верила в шаблоны. В этой жизни все могло стать реальным. И Рома уже не раз доказал мне, что любовь побеждает любые предубеждения и любые «но».

— Привет! — Весело поприветствовал нас Женька.

Но на него никто и внимания не обратил. Все молча продолжали наблюдать за тем, как движется в нашу сторону парень, который еще недавно свято верил в то, что все ботаники — занудные роботы, а лучших друзей нужно выбирать из тех, кто ближе всего тебе по социальному статусу.

— Привет. — Будто сквозь воду доносится его голос.

Он смотрит на меня. И все молчат. А я боюсь отвечать ему, но все равно отвечаю:

— Привет.

Рома стоит прямо возле стола и не двигается. Все замерли, никто не дышит.

— Тебе идут новые очки. — Улыбка прорывается на его лицо.

Ему плохо? Хорошо? Грустно? Он нервничает? Эмоции на лице Ромы меняются с такой скоростью, словно он сам не знает, что чувствует, разговаривая со мной вот так — у всех на виду.

— Госпрограмма. — Смущенно говорю я. — Для лучших студентов.

И больше не могу не улыбаться. Мы улыбаемся друг другу, как двое сумасшедших. Я думала, что будет странно, непривычно, страшно говорить перед толпой людей, но теперь понимаю — нас двое. Есть мы, и больше никого. И так будет всегда.

— Можно я присяду? — Рома кусает губы.

Я смотрю в его глаза и вижу, как небо сине-зелеными клочками валится к моим ногам и вспыхивает радугой.