Я закрыла глаза, и он меня обнял.

Сопротивляться не было ни сил, ни желания. Мне нужно было это объятие. Нужно было почувствовать его силу, его поддержку. Мне давно не было так тепло с кем-то, как с ним. И я хотела ему верить, но все еще помнила про спор. Ждала, когда Рома сам признается, сам расскажет, но он не говорил. Может, ему было стыдно? А, может, все это было искусной игрой? Очень не хотелось в это верить.

— Я подумаю. — Произнесла, уткнувшись щекой в его грудь. — Ты дашь мне время?

— Конечно. — Его руки сомкнулись еще сильнее на моей спине. Рома осторожно приподнял меня и аккуратно поставил обратно. — Только помни, что моя жизнь висит на волоске. Пока ты думаешь, терпение утекает из меня, как песок и песочных часов.

— Я на это не куплюсь. — Рассмеялась.

— Опять облажался? Да бли-и-ин. — И он снова оторвал меня от земли.

А потом мы вернулись к машине. Позвонила Лира и сказала, что нашелся хозяин для ежика. Но никто из нас не хотел отдавать Серегу — мы оба очень сильно к нему привыкли. Вот и появился хороший повод для Ромы забрать себе питомца окончательно. Правда, парень видел в этом и другую приятную для него перспективу — чтобы посещать Сережика, мне придется приходить к нему домой.

А вот уже пугало меня по-настоящему. Одно дело говорить о возможных отношениях, а другое — сделать первый шаг к серьезному сближению. Это было волнительно до дрожи в коленках.

— Значит, у вас все-таки серьезно? — Спросил дядя Костя, когда мы с Ромой пришли в спортивный зал.

Пока Гаевский ходил поздороваться с Кириллом, дядя решил в тренерской вытащить из меня правду.

— У нас? — Заерзала я на диванчике, разглядывая кубки на полках и вымпелы, висящие рядами на стене. — Нет. — Лицо неумолимо затянуло краской. — Ну… В общем, нет.

— Но он за тобой ухаживает? — Дядя Костя поставил чашки на стол. — Я же не слепой. Мне можно начинать волноваться?

— Вроде того. — Я нервно потерла шею. — В смысле, да, ухаживает. Да. Но волноваться не стоит.

— Ясно. Значит, нужно поговорить с ним по-мужски.

— О, Господи… — Закрывшись волосами от его взгляда, вздохнула.

— А кто если не я, Настя? — Его кулаки инстинктивно сжались. — Пусть знает, что если что…

— Ладно, ладно. Я поняла.

— Он знает про твою маму?

Вопрос застал меня врасплох.

— Ну… — Сглотнула. — Не в подробностях.

— Хорошо, тебе нужна поддержка. — Дядя Костя бросил сахар и чайные пакетики в кружки. — Он вроде парень не плохой, но сама видишь — не нашего круга. Обертка у него элитная, а что внутри?

— Дядь Кость… — Взмолилась я.

— Мне хочется быть уверенным. — Решительно сказал он. — Могу я с ним поговорить по-мужски?

— Конечно, можете. — Раздалось от двери.

Рома вошел, снял куртку, взял чайник и разлил кипяток по чашкам.

— Это хорошо. — Не отрывая от него недоверчивого взгляда, произнес дядя. — Ты, парень, на меня не обижайся. Я за свою племянницу, если будет нужно, голыми руками порву.

— Я тоже. — Кивнул Гаевский, без страха глядя ему в лицо. — Поэтому очень вас понимаю.

Они удалились и долго о чем-то говорили.

Когда Рома вернулся, у него горели уши, но выглядел он вполне довольным и ничуть не огорченным. Дядя вернулся к работе, и его голос тоже казался бодрым.