Он посмотрел на ее ноги и увидел грязно-серые дырявые носки. Он задумался, снимала ли она когда-нибудь свои ботинки добровольно. А потом подумал, коль на то пошло, мылась ли она вообще когда-нибудь. Он пришел к выводу, что да, так как неприятного запаха от неё не было. Но очевидно, последний раз она мылась тогда, когда шёл дождь. Ее лицо, покрытое запекшейся грязью как маской, выглядело совсем непривлекательно. Знает ли она, как выглядит? Было ли у нее когда-нибудь зеркало?

Он видел две окружности под рубашкой, потому что теперь знал, что их там можно обнаружить. Плотный кожаный жилет, который она раньше носила, исполнял роль корсета, сглаживая и скрывая то, что под ним находится. Он должен пойти подобрать ее вещи, разбросанные по холму, и одеть ее обратно в жилет. До сих пор проблемой было прибыть к сроку, а теперь он узнал, что преступником оказалась женщина, к тому же грязная. Он окинул её взглядом. Ее свободная черная рубашка была заправлена в широкие чёрные брюки, полностью скрывая талию и бедра. Она выбрала правильную одежду, чтобы скрыть женственные формы. Он никогда не поверил бы, что Макс Доусон — женщина, если бы не увидел её грудь собственными глазами.

Он подобрал три ножа и выбросил их наружу, прежде чем сказать:

— Обувайся, но оставайся на месте!

— Какой же ты любезный, красавчик! — ответила она едко.

Он подобрал один из кусков веревки с пола, достаточно длинный, чтобы связать ей руки за спиной. Он не смог заставить себя снова связать её руки и ноги вместе, хотя понимал, что связанных рук недостаточно, чтобы предупредить попытку побега. Поэтому он взял остаток мотка и обвязал его вокруг неё так, чтобы руки были прижаты к туловищу по бокам. Потом он перетащил ее к задней стене и посадил так, чтобы у нее была возможность опереться.

— Забираю свои слова обратно, — прорычала она. — Ты совсем не любезен.

— Заткнись, — сказал он равнодушно. — Либо так, либо привяжу тебя на улице около дерева!

— Я бы выбрала дерево, если мне не придётся находиться в этой комнате с тобой!

— А я тебе не предлагал выбирать!

Он сел напротив, чтобы окончательно закрепить веревки, но задумался. Если он свяжет ей щиколотки, они будут сидеть бок о бок, она может прислониться к нему, когда заснёт, и испачкает его куртку засохшей грязью. Он вышел наружу за питьевой водой. Сначала предложил ей выпить, что она приняла неохотно, затем снял с ее шеи платок и тщательно смочил. Она попыталась увернуться, когда ткань приблизилась к лицу, но места для маневра не хватало, и она упала на бок. Он посадил ее обратно, чтобы закончить то, что начал.

— Ты должен вернуть его мне, — сказала она.

Он протянул платок, чтобы показать насколько он грязный.

— Сначала его нужно постирать.

— Мне не важно, как он выглядит, — настаивала она. — Для него есть особое применение, он не для того чтобы защищать моё лицо от песчаных бурь.

— Я догадался.

— Нет, не догадался. Я использую его, чтобы скрыть тот факт, что у меня на глотке нет такой шишки как у тебя.

— Да, это я уже выяснил. И у этой шишки есть название.

— Как будто меня это заботит? Просто обмотай его обратно вокруг моей шеи.