Но желание всё возрастало, будто жило своей собственной жизнью. Максин тяжело дышала. Когда она его ласкала, её руки дрожали. Когда его руки заскользили между её бёдер, он разжег в ней такое горячее желание, которое ответной волной пробежало по её телу, будто дикое пламя, сжигающее всё на своём пути. Она застонала от груза приятных ощущений, а затем почти рассмеялась, потому что совсем не хотела стонать. Но вдруг она призывно выгнулась дугой навстречу ему. Этого она тоже не хотела делать. Хотя кого она обманывает, конечно, она этого хотела. Диган, вероятно, заметил, что она сделала, потому что он откликнулся именно так, как ей хотелось, и дал ей то, в чём она так нуждалась. Он оперся руками по обе стороны от Макс, нависнув над ней. Она словно ощутила состояние свободного полёта, когда он начал входить в неё, глядя ей прямо в лицо, наблюдая за её реакцией. В тот момент она поняла, как сильно он хочет увидеть то, что он заставляет её чувствовать. И что он хочет позволить ей увидеть то, что она заставляет почувствовать его.

Он собирался позволить ей наблюдать его кульминацию… о, Боже! Она провалилась в бездонную пропасть восторга, и он сразу же последовал за ней.

МАКС не хотела вылезать из кровати. Она чувствовала себя такой умиротворённой, такой… Счастливой. Серьёзно?! Она слишком давно не чувствовала себя так хорошо, поэтому уже и забыла, каково это. Максин подумала, что это, скорее всего, занятие любовью избавили её от тревожности и разочарования, которые окружали её в последнее время.

Занятия любовью были приятны, с Диганом — даже более чем приятны.

Прошлая ночь была самой особенной ночью в её жизни, почти как самая настоящая брачная ночь. Она не думала, что когда-либо снова увидит или почувствует что-нибудь настолько замечательное или блаженное. И так как она уже пересекла линию, начав всё это, она не собиралась отступать. Максин и Диган не будут вместе достаточно долго. Зачем возвращаться обратно в ад, если она может наслаждаться раем рядом с ним?

Но у него может быть другое мнение. Ей придется подождать, чтобы увидеть, извинится он за прошлую ночь или нет. Или, может быть, это она должна извиниться. Хотя нет, она не будет этого делать! Если он не понял, что она наслаждалась вчерашней ночью, то она расскажет ему об этом. Но черт, это будет так стыдно!

Он был в ванной комнате, но оставил дверь открытой. Казалось, что он брился. Она быстро оделась и подошла к двери. На её щеках выступил румянец, прежде чем она оказалась там, и волна застенчивости захлестнула её, когда она увидела его. Диган был только наполовину одет, на нём были брюки и сапоги, а на поясе висел пистолет. Его грудь была обнажена.

— Ты когда-нибудь позволишь мне помочь тебе с этим?

Он взглянул на нее.

— Наверное, нет, — ответил Диган, но потом он добавил. — Не то, чтобы я не доверял тебе.

— Тогда почему нет?

— Потому что один из нас точно не будет думать о бритье, если ты подойдешь так близко.

Значит, он по-прежнему хочет её, и он не извиняется за прошлую ночь. Она улыбнулась бы, если бы это не было такой щекотливой темой. Притяжение между ними такое мощное, возможно, даже слишком мощное, особенно когда оно выходило из-под контроля. А ему нужно всегда держать ситуацию под контролем. Но он не жаловался на это прошлой ночью.