Все его благодарили, к чему он, вероятно, не привык. У нее было чувство, что вокруг никто не знал, кем он был, и возможно, даже если бы и знали, это не имело бы значения.

Только не после того, что он только что сделал для этого города. Макс чувствовала, что Диган мог вписаться куда угодно, как только люди понимали, что иметь его под боком очень выгодно. Но также она чувствовала, что он никогда не засиживался на одном месте столь долго, чтобы они это поняли.

— Я намочил тебя, — сказал Диган, когда привел Макс обратно в отель, всё ещё обнимая её.

— Это всё, что ты можешь сказать? Тебя практически взорвали! Ты должен был сначала выстрелить, а уже потом спрашивать, он ли Красный Чарли или нет. Ты не должен был давать ему возможность бросаться в тебя динамитом!

— Ты наблюдала за мной?

— Да, я видела, что произошло. И не думай, что если ты умрёшь, то сможешь так от меня избавиться. Поэтому, даже не пытайся.

Она знала, что говорит глупости, но Макс не собиралась забирать своих слов обратно. И её не успокоило, когда он ответил:

— Я буду об этом помнить.

ЧЕРЕЗ три дня они сошли с поезда, чтобы сделать остановку на одну ночь в Каунсил-Блафс, штат Айова, и сняли комнату в гостинице. Диган заметил, используя одну из своих самых мягких интонаций:

— Если ты хочешь отдельную комнату, нам нужно заставить твоих друзей думать, что мы ссоримся.

А потом добавил ещё ласковее:

— Дай мне пощечину.

— Чёрта с два, я это сделаю.

— Просто ударь меня, пока мы не покинули фойе. Мы можем помириться у них на глазах после того, как сделаем последнюю остановку, прежде чем доберемся до Техаса.

Макс не могла заставить себя ударить Дигана, когда ей этого совсем не хотелось. Хотя Макс раздражала его готовность потакать и уступать её пожеланиям. На самом деле, с тех пор как они поженились, Диган слишком хорошо играл роль мужа, во всех отношениях кроме одного, и не важно, были у них зрители или нет. Теперь она даже понимала, когда он шутит. Она начинала хорошо различать признаки того, что он забавляется. Уголки его губ не приподнимались, но его выдавало смягчение тона голоса и особое выражение его обычно холодных серых глаз. Она готова была поспорить, что он сейчас смеется про себя. А ей определенно было не смешно.

Но она закрыла рот на замок и посмотрела на эту «гончую псину» Грейди, который стоял при входе в гостиницу, наблюдая за тем, как они регистрируются. У Грейди были определённые сомнения насчёт подлинности их брака, и он собирался в этом удостовериться. Возможность того, что за их комнатой будут наблюдать, пытаясь выяснить, чём они там занимаются, совсем не была надуманной. В Огдене она заметила Сола, который спал на крыше здания через дорогу от их отеля с подзорной трубой в руках. Она указала на него Дигану. Он лишь пожал плечами. Наверное, его это только позабавило. Казалось, для него та ночь, когда они делили постель, не была такой мучительной, как для Максин.

Девушка думала, что Дигана как и её саму будет тревожить то, что они спят вместе, но не прикасаются друг к другу. Но той ночью в Огдене он просто замечательно с этим справился. И его ни капельки не беспокоило, что сегодня ночью они снова должны делить постель. Нет, его даже позабавило то, что она вообще предложила взять для неё отдельную комнату.