– Прежде ушли Борис с Марианной и Вероникой.
– Да, правильно. Наш старичок Ройский пожаловался на усталость и отправился спать что-то около одиннадцати. Гюстав с Ольгой вышли из зала, если не ошибаюсь, в начале первого. Минут через десять ушли Борис с Марианной и вместе с ними Вероника. Потом вы с Андреем. Почти сразу после вашего ухода мы перебрались на балкон. Пели песни, шутили… Потом, когда услышали шум, прибежали.
– Вы находились на балконе все четверо, и никто не уходил?
– Почему не уходил? Яцек сходил за курткой, я выходил, Павел.
– Надолго?
– Мы с Павлом минуты на три-четыре, не больше. Зашли ко мне и сразу назад. А Яцек чуть подольше ходил, его комнаты дальше по коридору.
– Уходили вместе?
– Нет. Яцек – сразу после того, как на балкон перебрались, а мы – минут за двадцать до того, как шум услышали.
– В коридоре никого не встретили?
– Нет.
– А Яцек?
– Не знаю. Он ничего не говорил.
Павел. Высокий, худощавый, на редкость гибкий парень.
– Вы здесь давно работаете?
– Первый год. Работой в полном смысле это не назовешь. У нас с Алексеем практика, а Яцек с Маруфом только институт закончили. Им Гюстав предложил в музее поработать, они согласились, приехали осмотреться.
– Давно дружите?
Улыбка на лице. Совершенно естественная, открытая. Похоже, дружба здесь настоящая. Как у нас с Андрюшкой. Но улыбки уже нет. Вспомнил о происшедшем и мигом стер ее с лица. Наверняка мучается сейчас, корит себя за легкомыслие. Отсюда и сухой тон ответа:
– Давно.
– Расскажите-ка, Павел, что вы делали после того, как мы ушли из зала.
Рассказывает подробно, старательно вспоминая все мелочи. Но ничего нового в дополнение к рассказанному Алексеем не узнаю. Грустно.
Яцек. Сидит сгорбившись, катает в ладонях бокал с темной жидкостью.
Заметив мой взгляд, пояснил:
– Борис налил какую-то настойку. Вкус мерзкий, но успокаивает.
Отставив бокал, резко вскочил, сжал кулаки:
– Ну кто, кто мог это сделать?
– Вы давно знакомы с Гюставом?
– Третий год. Он у нас в институте читал лекции. Такой человек!
– Он… крупный ученый? – слово «был» я так и не решился произнести.
– Какое это имеет значение? И что значит – крупный, мелкий, средний? Люди к нему тянулись, понимаете? Легко с ним было, интересно. Задаст, бывало, вопрос или идейку подкинет, мелкую вроде, незначительную. А начнешь думать, сопоставлять давным-давно известные факты – глядь, а за ними что-то новое… А как он радовался, когда у нас что-то получалось! Да и не только у нас… Знаете, я всегда думал, что история – это для него временно, хотя и любил ее Гюстав беззаветно. Так же как и Ольгу. Только все равно дорога его мне по-другому представлялась. Каким Учителем он мог стать! И вот… Найдете вы этого?
– Найдем. Только помоги. Скажи, ты уходил от ребят с балкона?
– Да. Зашел в комнату, взял куртку и сразу вернулся.
– Когда это было?
– Да практически сразу, как вы ушли. Точно, когда я вышел в коридор, вы с Андреем поднимались по лестнице на второй этаж. Андрей чуть впереди, вы – сзади.
– Когда возвращался, никого не видел?
– Нет.
Маруф. Самый низкорослый из четверки, но плотный и подвижный, словно шарик ртути.