– В тот раз нам особенно повезло, рыба так и плыла в наши руки, будто сама прыгала в снасти. Мы задержались на несколько часов и свернули сети уже после заката… Тогда я это и почувствовал… И Виктор тоже…

– Почувствовал что? – спросил я.

– Вода… Море под нашей лодкой, оно как будто стало выше, поднялось. Словно что-то поднималось со дна. Что-то большое… Я сказал Виктору, что пора уходить, что рыба наверняка была встревожена этим, потому и сама плыла к поверхности…

Он притих, будто переживая эти минуты заново. Капитан, стоявший у двери, навострил уши, ожидая продолжения рассказа. Я тоже внимательно следил за безумцем, в надежде получить хотя бы один ответ из сотни запутанных вопросов.

– Что было потом?

– Потом… потом мы увидели это…

– Увидели что, приятель?

Он с жалостью посмотрел мне в глаза и невольно передернулся. А затем вдруг шагнул вперед, преодолел расстояние между нами и уселся рядом на койку.

– Ты не поймешь… Я тоже бы не понял. Я не могу тебе это объяснить, потому что это нужно ощутить.

– Знаешь, я очень понятливый, – возразил я.

– Я скучаю по временам, когда не знал… Когда я был таким же, как вы…

Он махнул рукой в мою сторону, а затем в угол у двери, где безмолвным изваянием стоял моряк. Тот смерил его суровым и презрительным взглядом. Я знал, что Херес жалел несчастную супругу и не испытывал никакого снисхождения к ее мужу, хотя и считал своим долгом постоянно напоминать мне о том, что спятившие люди не виноваты в своих бедах.

– Ты бы очень облегчил мне работу, если бы поведал все, как есть, парень, – учтиво попросил я.

Безумец вытянул вперед свои худые ноги, отчего короткие больничные брюки задрались, обнажая его тонкие щиколотки. Он как будто растерял весь энтузиазм за считанные минуты этого странного разговора, и теперь вся его поза выражала смертельную усталость. Больной сильно сгорбил спину, выдвинув плечи вперед. Я даже подумал, что он сейчас вполне может без сил рухнуть на пол.

– Расскажи мне все.

– Ты не хочешь знать правду. Никто не хочет. Потому я здесь… Никто не готов столкнуться с тем, что я видел, – зашептал он мне в самое ухо, нараспев вытягивая буквы. – И то, что я тебе скажу, ничем не поможет. Ты перестал верить… Так сказала она.

– Мне надоели эти загадки сумасшедшего, детектив, – внезапно прогремел голос капитана.

– Я попросил тебя хранить молчание и не мешать мне, Херес, – с укором выпалил я.

Умалишенный напрягся, прислушиваясь к нашей короткой словесной перепалке. А затем вскочил с койки и подбежал к двери. От неожиданности мой седовласый спутник умолк и отпрянул к стене.

– Я хочу свои лекарства! Где мои лекарства?! Я не хочу это помнить, я не могу это больше выносить! Лекарства!

Мужчина вопил изо всех сил, бросаясь искалеченными руками на металлическую обшивку двери, из-за чего по комнате разносился гулкий скрежет. Через несколько секунд в дверном проеме палаты возникла сухая фигура в светлом застиранном халате, а чуть позже – еще одна. Но применять силу и не требовалось – безумец сам подставил руку для инъекции, после чего безжизненно рухнул на свою грязную койку.