– Знаешь, Херес, – проговорил я, стаскивая с себя мокрый плащ и бросая его в сероватый сугроб. – Заводи-ка свою дряхлую «Марию». Мне до тошноты осточертел этот убогий клочок земли.

– Как скажешь, детектив, – послушно кивнул моряк, который и сам в глубине души жаждал как можно скорее убраться с Сорха. – Когда ты собираешься отплывать?

– Прямо сейчас. Если ты поторопишься, мы еще успеем на рассвете хлебнуть чего-нибудь в «Синем быке» и съесть по куску мясного пирога.

– Ты куда-то торопишься? – встрял Барри, шагающий позади. – А как же этот безумный механик? Мы же не можем просто оставить его здесь и вернуться назад…

– Выбрось это из головы, жирдяй, это больше не имеет никакого значения, – равнодушно бросил я. – Я бы предпочел оказаться завтра подальше от этого проклятого места и стоять ногами на твердой земле Континента. Может быть, я даже приглашу вас обоих в свою берлогу на обед.

– Том, у тебя же в доме никогда не бывает еды, – с укором проговорил толстяк.

– Обещаю, Барри, по такому случаю я даже не пожалею средств на то, чтобы набить до отвала твое ненасытное брюхо.

Мы уже ворвались в таверну, спешно поднимаясь вверх по скрипучим ступеням. Хозяин паба все еще мирно дремал в своем номере, и я велел усатому полицейскому не тревожить его сон, оставив деньги на прикроватной тумбе.

– По какому случаю? – спросил инспектор, на ходу затягивая ремнями свой увесистый дорожный чемодан и расправляя лацканы зимнего пальто.

Я молча подмигнул ему в ответ. Порывы утреннего ветра старались остановить меня, когда я покидал двор паба, забрасывая в багажник ржавого автомобиля немногочисленные пожитки. По пути к пустующим докам на обледеневшем шоссе я заметил еще несколько мертвых птиц, которых уже не стал объезжать, к большому недовольству полицейского.

Когда мы трое ступили на темную палубу «Тихой Марии», я запрокинул голову к небу и успел заметить в скудных, вылинявших лучах солнца несколько металлических бликов. Механическая птичка, зависнув высоко в пелене густых туч, несколько мгновений глядела на меня безжизненными матовыми глазами, а затем, широко раскинув крылья, взмыла еще выше, растворившись в небе над островом.

– Прощай, – едва слышно прошептал я, но шум черных волн тут же перекрыл звуки моего голоса.