Женщина едва заметно улыбнулась, отчего ее бездонные глаза стали еще более тусклыми и безжизненными. За ее спиной то и дело мелькали взъерошенные детские головы. К этому дому гости наверняка являлись нечасто, а потому ребятишки не могли пропустить столь значимое событие.

– Рэй угодил в дом для душевнобольных еще раньше, чем пропал мой муж.

– Как интересно. Он до сих пор там? – поинтересовался я.

– Конечно, а куда он денется? Бедняга ничего не говорит, только трясется и тихо напевает что-то. Жена сама отвела его в больницу.

– Что ж, спасибо вам, что помогли. Хорошего дня!

Я развернулся и стал осторожно спускаться по кривым ступеням, стараясь не поскользнуться снова. Должно быть, мою последнюю фразу несчастная восприняла как издевательство – вряд ли у нее такие дни вообще существовали в жизни. Капитан теперь плелся позади меня, гулко топая ногами.

– Она думает, что муж оставил ее и сбежал с острова, – бросил я ему через плечо.

– А что думаешь ты?

Моряк поравнялся со мной, и теперь мы шли вровень и спешно взбирались по мостовой вверх. Дождь усилился. Я с отвращением смахнул с кончика носа крупную каплю и раздраженно ответил:

– Нужно наведаться к нашему умалишенному. Других идей у меня нет.

– Сомневаюсь, что от него нам будет хоть какая-то польза, – проворчал капитан и неожиданно передернулся, словно ему за шиворот вылили ушат ледяной воды.

– Ты что, боишься сумасшедших?

– Не боюсь я их… – огрызнулся он, а затем добавил: – Просто они ведут себя очень странно, постоянно теребят что-то в руках, шепчут под нос бессмыслицу, справляют нужду, где попало…

– Ну, знаешь, от этого никто не застрахован, дружище. Быть может, и мы с тобой в один прекрасный день будем мерно раскачиваться в плетеных креслах, греясь под лучами бледного солнца на заднем дворике психиатрической лечебницы.

Старик бросил на меня угрюмый взгляд и ничего не ответил. Он вырвался вперед, и теперь уже я следовал за ним, ощущая, как мой промокший плащ все больше тяжелеет и мешает быстрой ходьбе. В это было сложно поверить, но в сравнении с этим местом даже моя конура под крышей на материке казалась сущим раем.

Все самое интересное и сколь бы то ни было значимое на острове Сорха сгрудилось либо у береговой линии внизу, либо неподалеку, на центральных аллеях повыше, а потому долго брести по улочкам не пришлось – уже спустя минут пятнадцать мы оказались у ворот сумасшедшего дома.

Двухэтажное здание пристроилось на самом краю непрезентабельной аллеи. На его фасаде в некоторых местах все еще виднелись куски лепнины, и былое архитектурное величие стыдливо оголяло свои останки. Вокруг лечебницы для помешанных раскинулся пустырь с голыми крючковатыми деревьями и свалявшейся гниющей травой, и только вдалеке темнели несколько приземистых домишек.

По обе стороны от высоких металлических ворот больницы возвышались два некогда белоснежных ангела – теперь их крылья и тела стали буровато-зелеными, а кое-где даже покрылись черной плесенью. Стражи небес, запрокинув головы и раскинув крылья, изучали свинцовые тучи глазами без зрачков, напрасно мечтая взмыть вверх. Капитан «Тихой Марии» незамедлительно перекрестился, а затем тихо пробормотал: