Шурин между тем довольно весело привскочил с пола и, потирая челюсть, замахал на Леху укоризненно пальцем.

– А ты, Леха, – сказал он. – Ты, Леха, не только балабол. Ты еще и забияка.

Орлов зашевелился.

– Это что же такое? – обиженно почему-то сказал он. – Это рука, что ли, летала?

– Да нет, – сказал кум, – это так, ничего особенного.

– Как же ничего особенного? Ведь если в Москве рассказать, что тут руки летают, знаете, что будет?

– Что?

– Ну я не знаю, но что-то будет!

– А ничего и не будет.

– Да ведь она же летает!

– Пускай летает, – сказал кум. – А я вот интересуюсь, вы в Харькове пивали чай?

– В Харькове я пивала, – неожиданно открыла рот Клара Курбе. – Чай был индийский со слоном, а к чаю варенье клубничное. А вот насчет полета отдельных частей тела я и прежде слыхала, но наблюдаю впервые. Интересно, как вы этого достигаете?

Обмакнув вареник в сметану, Леха улыбнулся.

– Тренировка, – сказал он.

Между тем капитан мой фотограф на полет Лехиной руки вниманья не обратил. Так и сяк обсасывал он щучьи плавники, запивал квасом, заедал коркою рыбного пирога.

Я тоже особо не взволновался. Куда больше тревожил меня непонятный, все еще висящий на губах Кларин поцелуй.

«Рука летающая ладно, – думал я, – пускай летает, а вот поцелуй – странный фрукт».

Где-то в самой глубине души зрела у меня мысль, что не худо бы этот фрукт повторить. Думая о поцелуе, я все-таки отметил про себя, что рука Лехина отрывалась вместе с рукавом пиджака, а потом рукав как бы пришился.

Это было забавно.

– Странно, очень странно, – сказал Орлов, удивленно оглядывая нас с капитаном. – Все восхищаются, что у человека летает рука, а эти – ноль внимания. Капитан оторвался от блюда, поднял к Орлову глаза. И тут я заметил, что не только Орлов, но все общество, собравшееся за столом, удивленно разглядывает нас. Дескать, как же так – у человека летает рука, а эти не замечают, будто стрекоза пролетела.

И даже шурин смотрит обиженно. Похоже, он больше обижался на нас, чем на Леху, от которого получил по зубам. И я понял, что шурин нарочно «подставился», подыграл Лехе, чтоб тот показал, на что способна его рука.

– А чего тут восхищаться, – сказал капитан, – она ведь не только летает, она еще по зубам бьет… Если б она собирала цветочки.

– По зубам это я так, для примера, – сказал Леха, – можно и цветочки.

И он крутанул рукой, примериваясь к форточке.

– Да ладно, верю, – сказал капитан, но Леха уже сделал бровями какое-то метательное движение, и рука шмыгнула по воздуху к окну, через форточку улизнула на улицу.

Все замерли. И даже шурин перестал жевать. Неудобно все-таки есть пельмени, когда чья-то часть тела покинула общий стол. Несколько минут все напряженно молчали. Наконец послышался стук в дверь.

– Войдите! – крикнул шурин.

Дверь распахнулась, и рука Лехина ворвалась в дом, зажав в кулаке ромашку. Галантно изогнувшись в воздухе, она поднесла цветок девушке.

– Спасибо, – сказала Клара Курбе и тут же вплела ромашку в волосы.

Все дружно зааплодировали. С ромашкой в каштановых волосах Клара была… гм… дьявольски хороша.