— Я на секунду, — пробормотала она, как будто отпрашивалась в туалет, — только на одну секундочку!

Она выскочила за дверь, все проводили ее глазами. Иван не знал, зачем она вышла, но без нее продолжать не хотел. Все сидели и ждали Варвару.

Она вернулась очень быстро.

— Извините меня, пожалуйста, — сказала она, чуть задыхаясь, — извините.

— Так получилось, что тот человек умер почти на глазах у Варвары. Лично я думал, что она причастна к его смерти, потому что деньги так и канули в неизвестность, как только умер Петр Лиго, и до сих пор о них никто ничего не знает. Я думал, что они у нее.

— Откуда ты вообще про меня узнал? — спросила Варвара. Этот вопрос не давал ей покоя. — Откуда ты узнал, что я — секретарша в этой приемной и что именно я первой нашла… труп?

— Я тебя видел, — пояснил Иван и опять потянул ее за руку, — я был здесь, когда начался переполох.

— У меня, — пояснил Аксюта. Ему было жарко. Он с досадой сорвал с шеи шарф и метнул в ближайшее кресло.

— Да. Я шел от Виталия и увидел в коридоре толпу. Конечно, я заглянул и понял, что что-то произошло. Я не рассматривал тебя. Когда я увидел Петьку, мне стало не до тебя. Я сто лет знаю их обоих, и Петьку, и Пашку, и они никогда не имели отношения к «Московскому времени». Когда Витя на тебя наехал, мне показалось, что где-то я тебя видел. Я потом даже посылал его узнать, ты это или не ты. Он сказал, что ты.

— А зачем он на меня наехал?

Иван улыбнулся.

— Это просто случайность. Варвара, я тебе уже говорил. Он ехал. Ты шла.

Судьба, подумал он и улыбнулся, потому что никогда и ни про кого не думал этим словом — судьба.

Все молчали, только Аксюта мешал в кружке чай, звенел ложкой. Варвара глубоко вздохнула.

— Я подозревала, что Петр Борисович умер не сам. То есть что его убили. Во-первых, компьютер, за которым он как будто работал, был выключен из сети. Во-вторых, окно оказалось открытым. Это окно не давало мне покоя. Мы никогда не открываем окна. После ремонта перестали. Их вообще открыть очень трудно.

Аксюта вдруг повернулся и посмотрел на окно, и все посмотрели следом за ним.

Варвара поднялась с белого дивана и стала говорить, как на уроке.

— Альберт Анатольевич оставил посетителя одного и ушел. Мне сказал, что к юристам. Посетитель долго сидел тихо, а потом раздался шум, как будто он упал. Я решила посмотреть, вошла и поняла, что он… мертвый. Шефа не было в кабинете, другой двери тоже нет, и я сделала вывод, что шеф никак не мог его убить, я же слышала, как он там ходит!

— Она сделала вывод, боже мой! — простонал шеф и вдруг замолк, как будто сам себе прикусил язык.

— Эти звуки, которые я слышала, сбили меня с толку, — продолжала Варвара, — я очень долго не могла придумать им никакого объяснения. А потом поняла. Дело в том, что Петр Борисович умер на глазах у Альберта Анатольевича и страшно его напугал. Вдвоем они провернули комбинацию с уводом денег со счета Павла Белого, и шеф боялся, что если раскопают комбинацию, то его заподозрят не только в мошенничестве, но и в убийстве.

— Она вр-рет! — взвизгнул шеф. — Она все, все врет! Она же дура, дура, как вы не видите! Она несет сама не знает что! Это она украла карточку, когда ощупывала покойника!