При каждой короткой остановке мы осматриваемся. Мое внимание сосредоточено на гребне вершины протяженного хребта, вдоль которого на удалении в пятьсот метров мы совершаем переход. Кравченко тоновым сигналом приказывает остановиться. Продолжаем наблюдение. Бесшумно подходит ядро разведгруппы. Капитан задает взять левее, отойти от горы в степь, — не хочет поменяться с «духами» ролями. Двинулись дальше.

Работа дозора очень важна — высока ответственность за жизни товарищей. Боевая тройка идет впереди и должна рассчитывать только на себя. Хороший наводчик — находка для командира группы. Он должен обладать крепкими нервами, иметь хорошо развитые чувства, уметь предвидеть. Бойцы, не имеющие способностей к этому специфическому занятию, здесь долго не задерживаются. Командиры головных дозоров — отдельная «каста», глубокоуважаемая всеми разведчиками нашего отрада.

Теперь, когда хребет находится на приличном от нас расстоянии, опасаться засады сверху нет причин. Продвижение идет быстро. Еще только полночь, а впереди видна северная оконечность горы. Сейчас нужно быть предельно внимательным, повернули к ней. Движемся очень аккуратно. Почва спрессована, следов практически не оставляем. Останавливаясь и постоянно осматриваясь в «ночники», подходим к подножию. Я остаюсь с ядром разведгруппы, мне предстоит установить заряды, а дозор начинает подъем в гору. Через полчаса из рации командира слышен условный тоновый сигнал от них — все чисто. Ускоренным шагом мы огибаем скалу. В этом месте дорога вплотную подошла к ней. Десять минут, и мы на месте. Кажется, что мне знаком каждый камень, — странное ощущение. Но расслабляться нельзя, нужно собраться и четко сделать свою работу — вперед.

Капитан и снайпер остались с нами у обочины, разведчики начали подъем, располагаются по склону. Большинству знакомо это место, некоторые садятся в ранее устроенные ими же стрелковые укрытия, не забывая предварительно осмотреть их на предмет минирования. У меня мелькает мысль: «Почему местные не оставляют в них «сюрпризов»? Это был бы очень эффективный способ борьбы с нами. Ну и слава богу, что это не приходит им в голову».

Все, стоп! Все мысли об установке. Коротко совещаемся с напарником, как будем располагать заряды. Чтобы увеличить зону поражения, справа и слева от МОН-90 решаю установить две ОЗМ. Обрывные датчики от них закрепим, обмотав ножки мины направленной. При подрыве мины проволока порвется, сработают еще два заряда. Получается стометровый простреливаемый участок.

Приступили. Николай Шапошник, перейдя через дорогу и отойдя на пятьдесят метров, устанавливает оставшиеся два заряда. Я и Саня Будников занимаемся ловушкой для транспорта. Дело привычное. Раздвигаем металлические ножки — большая, тяжелая мина вцепилась в спрессованный грунт. Ложусь за ней, кистями рук держу за корпус, сдвигая заряд на шарнире от себя к себе вправо-влево, прицеливаю вдоль дороги. Кравченко спрашивает, все ли в порядке. Получив утвердительный ответ, торопит. Теперь время двух ОЗМ. Расходимся на двадцать метров в разные стороны вдоль обочины, сноровисто откапываем лунки, опускаем заряды, взрыватель, обрывной датчик. Очень медленно возвращаюсь назад, аккуратно разматываю тонкую, как волос, хрупкую медную проволоку. Одно мое неосторожное движение может подвести всех. Ожидая Сашу, обрывной линией обматываю ножки и корпус мины. Вот и напарник. Он передает мне в руки свой моток, отходит на пять метров назад к капитану и, прикрывая меня, изготавливается к стрельбе. Вслушиваясь в звуки ночи, пытается предугадать появление противника. Я подключаю прибор радиолинии, ввинчиваю детонатор. Корпус прибора деликатно обматываю остатком проволоки, — пусть попробуют снять. Вернулся Николай, отойдя за меня на несколько метров, опустился на колени и в ночной бинокль рассматривает подступы к нам — теперь и он будет наблюдать.