Могора фыркнула презрительным смешком. Бросив на нее острый взгляд, священник ринулся вперед. Остановившись около одинокого темного окна в высокой башне, он закричал:

– Я дома! Я дома! – отголосок этих слов медленно затих.

Верховный священник Тени начал танцевать на одном месте, слишком возбужденный, чтобы стоять смирно, а минуты шли – одна за другой. Могора смотрела на старика, в удивлении подняв одну бровь.

В конце концов одна маленькая голова появилась из бреши и уставилась вниз.

Обнаженные клыки животного демонстрировали нечто вроде улыбки, однако Искарал Пуст был не уверен. Он никогда не был уверен в подобных вещах.

– Ой, посмотрите, – пробормотала Могора. – Один из твоих бурых домашних работников.

– Ничего смешного.

– А я и не смеюсь. Мне просто интересно: кто же будет теперь готовить еду, когда слуги больше нет?

– Ты, конечно.

Женщина впала в неистовую ярость. Искарал Пуст смотрел на ее фиглярство с кроткой улыбкой на лице. «О, я рад отметить, что до сих пор не потерял свой шарм...»

Огромная разукрашенная повозка остановилась на обочине дороги. Лошади медленно приходили в себя после скачки, переминаясь с ноги на ногу и мотая мордами.

Два низкорослых создания, высотой по колено взрослому человеку, подогнув свои кривые ноги, спрыгнули на землю и широко расставили руки. Внешне они напоминали бхок'арала; очутившись на ярком свете, они еще сильнее сморщили свои лица.

Человечки заговорили на языке дару.

– Ты уверен? – спросил самый низкорослый из них. Второй разочарованно разразился тирадой:

– Я единственный, кто был связан с этим, понимаешь? Не ты, Ирп, нет, не ты! Барук никогда бы не поручил такое ответственное дело подобному болвану. По-моему, ты способен только брюзжать.

– Кое в чем ты, конечно, прав, Красноперка. Брюзжанье... Я же очень хорош в этом, правда? Брюзжанье, брюзжанье, брюзжанье – ты уверен в этом? Действительно уверен?

Они прошли по обочине и приблизились к последнему дереву, растущему вдоль дороги. Внезапно оба создания упали на колени и безмолвно подняли взгляд на полуразложившееся тело, прибитое к стволу.

– Я ничего не вижу, – пробормотал Ирп. – Думаю, ты ошибаешься. Думаю, ты потерялся, Красноперка, но только не понимаешь этого. Думаю...

– Мне страшно хочется убить тебя, Ирп. Еще одно слово, и я клянусь...

– Прекрасно. Смерть – это прекрасно, ты же знаешь. Брюзжанье, фырканье, брюзжанье, вздох... брюзжанье...

Красноперка легко подошел к стволу дерева. На шее поднялось всего лишь несколько волосков – это было единственным свидетельством закипающего внутри гнева. Он забрался наверх, замер на груди трупа, а затем просунул свою маленькую ручку под полуистлевшую одежду. Оторвав небольшой запачканный клочок, он развернул его и нахмурился.

С земли раздался голос Ирпа.

– Что случилось?

– Здесь написано имя.

– Чье?

Красноперка пожал плечами.

– Безголосая Лортал.

– Так могут называть только женщину Но ведь труп принадлежит мужчине, не так ли?

– Конечно! – фыркнул Красноперка. Мгновение спустя он засунул ткань обратно под одежду. – Смертные – такие странные, – пробормотал он, начав рыться там вновь. Нащупав необходимую вещицу, он облегченно вздохнул и вытащил на свет небольшую бутылочку дымчатого стекла.