Самым первым результатом действия нановируса, когда он соприкоснулся с древними пауками Portia labiata, стало превращение охотников-одиночек в социум. Подобное взывает к подобному, и те, кого коснулся вирус, узнавали своих сотоварищей, даже не имея достаточных когнитивных способностей для того, чтобы познать себя.

Керн – и все остальные – смотрят, как шаттл садится. Наверху, на «Гильгамеше», на орбите в сотне километров выше экваториальной паутины и ее космических лифтов, находится множество людей, все без исключения инфицированные, и тысячи все еще спящих, которым тоже надо будет ввести вирус. Решение этой задачи займет много времени, но сегодняшняя посадка – это первый шаг к интеграции, которая тоже продлится долго.

Даже у пауков нановирус вел долгую битву с генетически обусловленным каннибализмом и убийствами пары. Однако его заметный успех был в основном внутривидовым. Порцииды всегда были охотниками, и потому панвидовая эмпатия их искалечила бы. Это стало подлинным испытанием для их биохимической изобретательности. Пауки сделали что могли, проводя испытания на мелких млекопитающих, но истину удалось выяснить только после того, как Порция и ее товарищи захватили контроль над кораблем и его командой.

Задача состояла не просто в том, чтобы взять урезанный вариант вируса и перестроить его так, чтобы он атаковал мозг млекопитающего: это было сложно само по себе, но по сути бесполезно. Истинная трудность для легиона пауков-ученых, работавших поколение за поколением и наследовавших чистые знания, состояла в том, чтобы заставить человеческую инфекцию узнавать своих родителей – видеть свое присутствие в создателях-пауках и взывать к этому сходству. Родство на суб-микробном уровне, необходимое для того, чтобы один из великих великанов «Гильгамеша», потрясающих и беспечных доисторических богов-творцов, смог посмотреть на Порцию и ее родичей и распознать в них своих детей.

Когда шаттл совершает посадку, пауки придвигаются ближе: кипящий, волосатый серый прилив лап, клыков и огромных глаз без век. Керн видит, как открывается люк и появляются первые люди.

Их очень немного. Это сам по себе эксперимент, чтобы проверить, дал ли нановирус спрогнозированный эффект.

Они спускаются вниз, в прилив пауков, чьи жесткие волосатые тела натыкаются на них. Явного отвращения, внезапной паники нет. На перестроенный взгляд Керн, люди чувствуют себя совершенно непринужденно. Одна из них даже протягивает руку, проводя ладонью по столпившимся спинам. Вирус, находящийся в них, говорит им всем: «Это мы, они такие же, как мы». Он говорит паукам то же самое: искалеченный фрагмент вируса объявляет своим более полным кузенам: «Мы такие же, как вы».

И тут Керн догадывается, что вмешательство пауков могло пойти дальше, чем они рассчитывали. Если бы в мозгу каждого человека находилась какая-то крошечная бусинка, которая говорила бы друг другу: «Они такие же, как вы», которая протягивала бы некую тоненькую нить эмпатии от индивидуума к индивидууму сетью планетарного масштаба, что тогда случилось бы? Были бы в истории те же войны, избиения, преследования и крестовые походы?