Негръ отрицательно покачалъ головой, и Билли Кирби приготовился стрѣлять, тогда какъ Натти неохотно уходилъ изъ кружка.

— Съ тѣхъ поръ, какъ купцы и лавочники поселились здѣсь, нельзя достать и порядочнаго кремня, недовольно ворчалъ лѣсникъ. Но все равно, я вложу другой кремень; мнѣ кажется, что y Билли невѣренъ глазъ.

Порубщикъ, кажется, понялъ теперь, что слава его готова рушиться, и потому не пренебрегалъ никакими средствами для счастливаго исхода. Онъ нѣсколько разъ цѣлился. Кругомъ царствовало молчаніе; даже Бротъ не произнесъ ни слова, пока Билли не выстрѣлилъ. Онъ опять промахнулся, и радостный крикъ негра, похожій на военный крикъ индійцевъ, раздался по лѣсу. Онъ громко смѣялся, кидался на землю, и опять вскакивалъ и показывалъ, на сколько могъ, шумную радость, достойную индійца.

Билли Кирби, употребившій при этомъ всю свою ловкость, не чувствовалъ впрочемъ особаго негодованія при своемъ промахѣ. Онъ заботливо осмотрѣлъ птицу, и удостовѣрялся, трогая ея перья; но когда всѣ возстали противъ него, то онъ послушался возгласа чернаго: предоставьте свободную игру негру. Неохотно повернулся онъ къ Броту и грубо сказалъ:

— Держись, старая лягушка! Гдѣ же найдется человѣкъ, который во 100 локтяхъ попадетъ въ голову индѣйки. Я былъ глупъ, что пытался это сдѣлать; но тебѣ нечего шумѣть, какъ валящаяся сосна. Зажми-ка ротъ, да назови мнѣ охотника, который бы поступилъ лучше меня.

— Ну, Билли Кирби, сказалъ Кожаный Чулокъ, я постараюсь показать вамъ человѣка, который въ прежнее время стрѣлялъ лучше. Если вамъ угодно, то дайте дорогу.

Кирби неохотно отошелъ, a Натти всталъ на мѣсто. Хотя онъ дѣлалъ гораздо болѣе важные выстрѣлы по дичи и непріятелямъ, тѣмъ не менѣе никогда не старался такъ, какъ теперь. Нѣсколько разъ подымалъ онъ ружье, потомъ вычислялъ разстояніе, и наконецъ, когда птица, встревоженная спокойствіемъ, повернула голову, чтобы видѣть непріятеля, — выстрѣлилъ.

Впечатлѣніе, произведенное выстрѣломъ, мѣшало видѣть послѣдствія. Но Елисавета, замѣтивъ, что Кожаный-Чулокь опустилъ ружье и улыбнулся, догадалась, въ чемъ дѣло. Онъ, однако, началъ снова заряжать ружье, между тѣмъ какъ мальчики, подбѣжавъ къ дереву, подняли вверхъ мертвую индѣйку, голова которой держалась только на волоскѣ.

— Принесите птицу, и положите ее къ ногамъ дамы, сказалъ онъ: я стрѣлялъ для нея, и птица принадлежитъ ей.

— Я испытала свое счастье для того, чтобы насладиться ловкостію Кожанаго-Чулка, сказала она, обернувшись къ молодому охотнику. Прошу васъ принять эту птицу въ награду за поврежденіе, которое мѣшало вамъ самимъ выиграть призъ.

Молодой человѣкъ низко поклонился, взявъ птицу, лежавшую y ногъ Елисаветы; но выраженіе лица его, когда онъ принялъ подарокъ, было такъ оригинально, что можно было думать, онъ охотнѣе бы сдѣлалъ противное. Елисавета дала деньги негру, какъ награду за убытокъ, и сказала дядѣ, что желаетъ возвратиться домой.

Въ этотъ моментъ на площадь явился судья Темпль, поклонился своей дочери и брату, подошелъ къ Эдвардсу, который стоялъ вдали отъ шума, облокотясь на свое ружье и разсматривая птицу, лежащую y его ногъ. Возлѣ него были Кожаный-Чулокъ и Чингахгокъ.