Я слышал, как клиент говорит отцу о своих потребностях. Голос его звучал так низко и быстро, что я ничего не мог разобрать. Отец пытался его успокоить. Не сработало, и юноша заговорил еще громче.
– Сделай гребаный ключ, – вот что я услышал.
Отец коротко ответил.
– Хочешь серебряный цветок? – спросил молодой человек. – Хочешь, чтобы я дал тебе цветок, советник? О, они все мне нужны! Все нужны!
На несколько минут повисла тишина, а потом раздался скрежет и размеренный ритмичный стук. Я так и сидел, согнувшись в три погибели и опасаясь распрямиться. Слушал удары и ощущал, как от них по дому расползается дрожь.
Я не знаю, как назвать охватившее меня тогда чувство… конечно, в основном это был страх, но также присутствовала и некая убежденность, азарт от того, что я совсем не удивлен, увидев себя там, будто я наблюдал за собой со стороны и мог распознать неизбежность.
Ритмичный стук не утихал. Я моргал и трясся, а потом глянул в небо, потеплевшее и потяжелевшее от облаков, и заметил, как мама опустилась на колени, задрав юбку и расставив ноги в канавки между засеянными бороздами. С ее рук валились комья грязи.
Я уставился на маму, а она – на меня, и мы прислушались.
Когда мама вздрогнула и протянула мне руку, я понял, что плачу. Она не обняла меня и не зашептала нежности, но встала и поспешила ко мне через цепляющиеся за лодыжки овощи, и я пошел навстречу. Она сжала мои ладони и как могла быстро потащила прочь от дома, за пределы слышимости и видимости.
– Вот так, – бормотала мама, – сюда.
И без конца издавала какие-то тихие звуки.
– Стоп, подожди, – сказала она, словно бы самой себе. – А теперь быстро.
Она вела меня вниз по склону. По горной пыли мы добрались туда, где я прежде не бывал – казалось бы, невозможно, но я огляделся и даже в том дрожащем состоянии понял, что никогда не видел вот эту группу стволов и ветвей и вон ту трещину в огромной каменной плите под нами, лопнувшую под напором расползающихся лиан.
Лесной зверек – быстрый и мохнатый – пробежал мимо так близко, что я сумел разглядеть его зубы. Мама оперлась спиной на дерево. Она все еще держала меня за руки, вытянув напряженные свои, так что я не мог ни отойти, ни приблизиться к ней.
– Как в воде, – наконец произнес я и указал в ту сторону.
Мама посмотрела на мой палец и вновь на меня.
– Как в резервуаре, – продолжил я.
Я указывал на лозу, расползшуюся и изогнутую, будто лапы насекомых или конечности морских животных.
– А, да, – сказала мама через мгновение. – Морская звезда. Да, наверное, немного похоже.
Я высвободил руки и, забравшись на каменный выступ, уселся, так что теперь наши головы были на одном уровне.
– Вода в том резервуаре была соленая, – объяснила мама. – Как само море. Помнишь, я рассказывала тебе, что такое море?
Ничего такого она не рассказывала. Об этом писалось в книге, которую она мне давала. Я кивнул, стесняясь взглянуть на нее.
– На дне морском живет рыба размером больше, чем наш дом, – поведала мама, прищурившись от ветра. – Может, есть такая же огромная морская звезда, не знаю.
– А люди там есть? – спросил я.