— Комарик, хоть и содрал с них деньги, держался с ними очень осторожно. Ну а Куманьков… Мне показалось, он умышленно не обратил на этих талышей никакого внимания. Они, без сомнения, завязаны. Заня тоже наверняка имеет с ними какой-то скрытый контакт.

— Возможно, эти талыши как-то связаны с Тофиком Бакинцем?

— Возможно.

— И тот предупредил о них Заню. А Заня мог сказать о них тем, кому счел нужным. Тем же Комарику и Куманькову.

В прихожей раздались три звонка, два коротких, один длинный. Гущин встал:

— Хрулев. Пойду открою.

Войдя в комнату вместе с Гущиным, капитан округлил глаза:

— Юра, ты ли это? Не встреть я тебя здесь, не узнал бы ни за какие коврижки.

— Не похож?

— Подожди… — Хрулев сделал вид, что вглядывается. — Да нет, отдаленное сходство есть. — Пожав ему руку, сел. — Рад видеть. Как вообще дела?

— Вообще ничего, а у тебя?

— У меня тоже. Ближе к делу. Виктор Александрович, я наконец могу рассказать вам хоть что-то.

— Жду с нетерпением.

— Но сначала — демонстрация экспонатов. — Достав из кармана куртки конверт, Хрулев вытащил из него четыре фотографии. Разложил на столе жестом фокусника, посмотрел на Седова: — Юра, твои?

Седов не сразу, но узнал четверых, подошедших к нему на рынке. Изучив фотографии внимательней, кивнул:

— Да, это та самая четверка.

— Тогда имею честь представить. По очереди, слева направо: Вагиф Саидов по кличке Сулик, Мамед Абдуразаков, кличка Мамо, Зейнулла Алиев, он же Зорик, и вот, последний, Таллят Ибрагимов, кличка Слон. Коммандос, прошли в свое время школу отрядов «СОБР» российского спецназа. Почти сразу после окончания учебного отряда дезертировали, чтобы тут же влиться в состав так называемой «Объединенной армии народов Кавказа». Воевали в Абхазии, начудили там изрядно. Уличены в мародерстве, в Грузии объявлены военными преступниками. Сейчас ушли из политики, став обыкновенной преступной группой. Последнее время постоянно трутся в Москве.

— К какой группировке они примыкают? — спросил Гущин.

— Ни к какой. Но, думаю, как талыши очень даже могут принимать заказы у Тофика Бакинца.

Гущин по очереди просмотрел все четыре фотографии.

— Насколько я знаю, талыши — народность на Кавказе. Да?

— Правильно, Виктор Александрович. Но с одной поправкой: очень маленькая народность на Кавказе, их всего несколько десятков тысяч человек. Живут на крайнем юге Азербайджана, в Талышских горах, в основном в трех районах: Астарском, Лерикском и Ярдымлинском. Я там работал некоторое время, кое-что знаю. К сегодняшнему дню почти половина талышей записана в документы азербайджанцами, поскольку азербайджанцы усиленно подвергали их искусственной ассимиляции. Вообще с азербайджанцами у талышей очень сложные отношения.

— Не скажи ты мне… — Гущин взял одну из фотографий. — Не скажи ты мне, что это талыши, я бы подумал, это азербайджанцы.

— Внешне у них много общего с азербайджанцами, но это два разных народа. И, главное, два разных языка.

Собрав фотографии в одну стопку, Гущин сказал:

— Ладно, добры молодцы, давайте думать.

— Давайте, — согласился Хрулев.

— Если бы вы были Тофиком Бакинцем и вам нужно было бы бесследно убрать Балмакова — подрядили бы вы этих ребят?