— У тебя последняя попытка, потом я стреляю.

Мужчина снял пистолет с предохранителя, сверкнул глазами из-под маски.

Он еще не понял, что Зофия давно все решила. И что она не станет закрывать глаза, когда он спустит курок.

Луиза спала на руках у Расмуса. Мерно дышала.

Расмус хотел похвалиться, что сумел ее успокоить. Ведь старший брат так часто не замечал хорошего. Но Хюго все еще стоял на верху стремянки, чтобы лучше слышать, что говорят по ту сторону потолка.

Там, похоже, никто не кричал и не ругался. Не повышал голоса, не угрожал. Но то, что они говорили, звучало страшно.

Ваши мальчики.

Твои мальчики.

Хюго хорошо представлял себе маму. Это лицо, при виде которого можно сойти с ума — как будто она на что-то решилась.

Где ты их прячешь?

Теперь в голосе мужчины звучала злоба. Трудно было определить, что произошло потом. Как будто сильный удар, и сломалась кость. И что-то с глухим стуком упало на пол. Хюго не видел, но точно знал, что, и ему стало страшно.

У тебя последняя попытка, потом я стреляю.

Этот странный, низкий голос. Хюго сразу почувствовал боль в животе и груди.

Он уже понял, что это серьезно, по-настоящему. Они не просто угрожают маме, они ее убьют. И он закричал в крышу, в то самое место, где была дыра:

— Мы здесь, внизу!

Так громко, как только смог.

— Не убивайте нашу маму!

Сразу все стихло. Они его услышали и не стали ее убивать.

Но потом тишину разорвал первый выстрел. На втором Хюго потерял равновесие и упал со стремянки. Закричал, и его поддержала Луиза, которая только сейчас проснулась.

Зофия сдержала данное себе слово. Она защитила детей. И не стала закрывать глаза, когда прогремел выстрел. В этот момент ей почудился голос Хюго. Как будто он кричал, чтобы дать знать, где они прячутся.

Или это смерть так подшутила над ней?

Зофия не сразу поняла, что стрелял не мужчина с глазами лесного хищника. Потому что сразу после выстрела он упал. А следом за ним и другой мужчина в маске, который рухнул прямо на своего товарища.

Это не с Зофией, а с ними шутила смерть.

Кровь все еще текла из рассеченного лба, когда Зофия попыталась приподнять верхнюю часть корпуса. Она была не единственным живым человеком в этой комнате. Кто-то склонился над ней, дышал в лицо.

Женщина. Молодая. С пистолетом, который держала так уверенно, будто пользовалась им с детства. Такие пистолеты носят шведские полицейские.

— Где ваши дети?

Голос женщины звучал так же уверенно и при этом был теплый, участливый. Как будто не она только что застрелила двух человек.

— В гардеробе. Вы из полиции?

Молодая женщина заглянула в гардероб. Потом посмотрела на Зофию и снова в гардероб.

— Да, я из полиции. Но здесь… понятное дело, вы в шоке… В общем, в гардеробе никого нет. Но я слышала, как где-то плакал маленький ребенок. Постарайтесь вспомнить, где вы видели их в последний раз?

— Поднимите дно в гардеробе. Они внизу, в подвале.

Молодая женщина опустилась на колени и принялась ощупывать дно. А Зофия сидела на полу спальни, не в силах встать на ноги.

— Как вас зовут?

— Поднять дно, вы сказали?

— С кем вы работаете?