– Наслышан. – Генерал пожал мне руку. – Ну если вы настаиваете, то прошу ко мне. Только сразу предупреждаю – больше часа уделить вам не смогу, на сегодня много дел запланировано.

– Часа, я думаю, нам выше крыши хватит…

Черняховский с некоторым удивлением посмотрел на свободно ведущего себя заместителя представителя спецгруппы ставки, но, ничего мне не ответив, молча показал, куда идти. А в его кабинете Серега сразу взял быка за рога:

– Товарищ генерал армии, вчера, в районе Ротелюде, моими людьми было предотвращено готовящееся покушение на командующего фронтом, то есть на вас. Покушение должно было быть оформлено под несчастный случай и уже сейчас, практически со стопроцентной уверенностью, я готов сказать, что готовились совершить его не немцы.

Черняховский, на мой взгляд, воспринял новость достаточно спокойно. Он закурил и, подумав несколько секунд, уточнил:

– Не немцы? А кто это был, по-вашему?

– Предварительно можно сказать, что тут был замешан начальник одного из отделов СМЕРШ тридцать первой армии.

– Так… – Генерал прошелся по кабинету и попросил: – Расскажите, как вообще дело было и как вы вышли на исполнителей?

Гусев уложился буквально в десять минут. Говорил он точно, четко – я даже заслушался, а потом, когда после его рассказа возникла пауза, спросил у комфронта:

– Товарищ генерал, не могли бы сказать, в последнее время вы никому дорогу не переходили? Причем кому-нибудь из высокопоставленных и злобных? Этот человек должен обладать достаточной властью или связями, чтобы задействовать против вас офицеров СМЕРШ, но этой власти у него недостаточно, чтобы нагадить вам, так скажем, официально. Поэтому все и хотели оформить под шальной снаряд…

– Нет, товарищ подполковник. У нас тут не детский сад, чтобы обидами считаться. И дорогу, как вы выразились, я переходил только немцам! Там и ищите!

Черняховский обозленно прихлопнул ладонью по столу, и Гусев, чтобы разрядить обстановку, примиряюще сказал:

– Иван Данилович, вы не кипятитесь. Товарищ Лисов, конечно, торопит события, но глава НКВД уже в курсе произошедшего и доложит обо всем Верховному. Так что подобные вопросы вам задавать все равно будут. А Илья Иванович интересуется не из пустого любопытства. Ведь мы сорвали только одно покушение, и нет никакой гарантии, что не готовится второе…

– Угу… И мы не следователи, чтобы все это раскручивать. Нормальный человек поблагодарил бы за спасение жизни, а вы, вместо того чтобы нам помочь, кричите…

Я это пробурчал себе под нос, но генерал услышал. Смущенно потерев бровь, он хмыкнул и извинился. А потом, выйдя из-за стола, произнес:

– Не поймите меня неправильно, товарищи. Я действительно вам благодарен, но не считаю возможным вмешивать какие-то свои личные дрязги в это дело или голословно обвинять кого-либо. Тем более, как говорили древние – предупрежден, значит вооружен. Так вот, я теперь предупрежден.

Гусев все это выслушал и возразил:

– Извините, Иван Данилович, это не может быть вашим личным делом. Вы – командующий фронтом и при этом один из самых выдающихся наших военачальников, поэтому потерять вас из-за каких-то, как вы выразились, дрязг мы просто не имеем права.