По всему долгому распадку Седар-Спрингс-Дро, вдоль которого он скакал, коровы вскидывались, смотрели на него изучающе, потом, не переставая жевать, вновь опускали голову. Всадник знал, что они способны определить его намерения уже по одной только повадке коня. От верховьев распадка он поскакал вверх по склону, перевалил на плоскую вершину и медленно поехал по ее краю. Остановив коня, стал лицом к ветру и долго смотрел, как в пятнадцати милях ползет по долине поезд. На юге тонкая зеленая полоска реки была похожа на черту, которую ребенок провел цветным мелком по лиловой и коричневой пустыне. Дальше, голубовато-бледные и размытые далью, вставали горы Мексики. По всей плоской вершине трава стлалась от ветра. На севере набухала громада грозовой тучи. Низкорослый конь кивнул, но всадник набрал повод и пустил коня дальше. Конь с неуверенным видом все поглядывал на запад. Словно запоминал дорогу. Парень шенкелями посылал его вперед.

— Тебе насчет этого не стоит волноваться, — сказал он.

Он пересек шоссе, потом проехал по западному краю ранчо Макгрегора. Ехал по местам, которых никогда прежде не видел. Под вечер ему встретился всадник, сидевший на неподвижном коне, небрежно скрестив ладони на седельном рожке. Его конем оказался очень приличного вида вороной мерин, глаз которого горел незаурядной смекалкой. Ноги мерина были по колено в буро-красной пыли (тут почва такая), экипировка старинная, времен патронов кольцевого воспламенения, но стремена «визалия», фирменные, а седельный рожок уплощенный и широкий, как кофейное блюдце. Всадник жевал табак, подъехавшему Джону-Грейди кивнул.

— Вам чем-нибудь помочь? — сказал встречный.

Джон-Грейди наклонился, сплюнул.

— Это в том смысле, что я без спросу на вашей земле? — сказал он.

Бросил взгляд на всадника. Молодой, всего несколькими годами старше его. Взгляд бледно-голубых глаз всадника полон неподдельного интереса.

— Я работаю у Мэка Макговерна, — сказал Джон-Грейди. — Небось знаете его.

— Да, — сказал всадник. — Я его знаю. А вы что, все стадо сюда погнали?

— Нет. Во всяком случае, насколько мне известно. Я тут один. Сам себя вроде как сюда погнал.

Всадник большим пальцем коснулся поля своей шляпы, слегка сбив ее на затылок. Они встретились на глиняной заливной пустоши, на которой не только травы, но и вовсе ничего не росло, так что единственное, чем мог шелестеть ветер, — это их одежда. Черная туча сплошной высокой стеной нависла на севере, там тонкой проволокой вдруг показалась беззвучная молния, дрогнула и опять исчезла. Всадник наклонился, сплюнул и подождал.

— Через два дня у меня должна была быть свадьба, — сказал парень.

Всадник кивнул, но парень никак не развил эту тему.

— Я понял так, что вы передумали?

Парень не ответил. Встречный отвернулся, посмотрел на север, потом опять повернулся к нему:

— Может быть, нам дождика оттуда перепадет.

— Может быть. В городе обе последние ночи шел дождь.

— Вы обедали?

— Нет. Вроде бы нет.

— Может, зайдете к нам? Здесь недалеко до дому.

— Нет, лучше мне вернуться.

— То есть это она передумала?