Вчера вечером, на траверзе Тира, мы стали свидетелем странного небесного явления — перед закатом облака разошлись, и мы увидели яркую блестящую точку, ползущую высоко-высоко в небе с востока на запад, оставляющую за собой белый след, четко делящий небо напополам. Капитан Сент-Экзюпери долго рассматривал это явление в бинокль, — Странно, — сказал он, — слишком высоко даже для высотного разведчика… Километров пятнадцать, если не больше. Да и скорость, если я не ошибся с высотой, как минимум, тысяча километров в час. Этого не может быть, но, вот оно, летит…
Теряясь в догадках, мы все наблюдали за блестящей точкой, пока она не скрылась за горизонтом. А белая полоса медленно расплывалась над нашими головами в быстро темнеющем вечернем небе. Дальнейшие события подтвердили догадки французского летчика. Когда уже почти полностью стемнело, на высоте, там где пролетел самолет, лучи заходящего солнца продолжали окрашивать его след в волшебные ярко-розовые тона, напоминающие по цвету перья фламинго. Это было высоко, очень и очень высоко.
А сегодня утром мы увидели другое удивительное зрелище. Это было, как видение из прошлого. Встречным курсом к нашему пароходу шли военные корабли. Много кораблей. Сначала восходящее солнце слепило нам глаза, и мы не могли разглядеть флаги, под которыми эти корабли шли. Потом, будто пелена упала с наших глаз — назло всему на их мачтах развевались андреевские стяги. Только головной и замыкающий корабли несли большевистские флаги со звездой и серпом с молотом. А все остальные были под нашими старинными, андреевскими флагами.
Комок в горле и слезы в глазах — значит это все-таки правда! Один из кораблей покинул походный ордер, и направился в нашу сторону. На его мачтах вверх поползли флажные сигналы. Среди нас были и морские офицеры. На пароходе тут же стало известно, что это приказ лечь в дрейф, и приготовиться к приему досмотровой партии… Господи, неужели мы сейчас увидим тех, кто ходит под андреевским флагом через четверть века после гибели Российской империи!?
С корабля спускают катер. Даже без бинокля на его борту видно выведенное славянской вязью такое обычное для русского флота название "Сметливый". Катер идет к нам…
У борта парохода толпится народ. Взрослые мужчины в возрасте сильно за сорок, и молодые люди, зачастую просто мальчики, с нежным пушком над верхней губой. Наши сыновья, выросшие на чужбине. Как плакали их матери, посылая своих детей, как они считали, на верную смерть. Но разве могли они остаться, когда Родина в опасности, когда Родина зовет. Есть, конечно, и такие, которые одели форму СС, и пошли вместе с немцами "свергать большевизм". Пусть они будут прокляты, атаман Краснов и генерал Шкуро. Они не русские и не немцы, они выродки. Их немного, но, как говорят, ложка дегтя портит бочку меда. Генерал Деникин проклял их в своем послании, проклянем их и мы. Вместе со мной на пароходе мой старший сын Олег, и Бог миловал, он не успел попасть в французскую армию, которая так быстро подняла руки вверх перед нацистами. Двое младших сыновей и дочь остались в Лионе с матерью. И да помогут им Бог и добрые люди, если мы не вернемся назад. Война в России идет страшная, не на жизнь, а насмерть…