Из-за всего этого я разволновался и упустил первого рака. Не сказать, чтобы огромного, но больше тех, что уже поймал. Тот попятился под Скалу.

Мэг тоже захотела попробовать. Я отдал банку.

— Нью-Йорк, да?

— Ага.

Она закатала рукава и окунула руки в воду. И тут я заметил шрам.

— Ого, а это что?

Шрам начинался от локтя левой руки и шел до самого запястья, словно длинный извивающийся червь.

Мэг перехватила мой взгляд.

— Авария, — сказала она. — Ехали на машине.

Она снова посмотрела в воду. Там мерцало ее отражение.

— Ого.

Но ей, похоже, не хотелось об этом говорить.

— А еще есть?

Не знаю, почему шрамы так очаровывают парней, но факт остается фактом: они привлекательны, и я ничего не мог с этим поделать. Не мог заткнуться, пусть и прекрасно понимал, что тему лучше закрыть. Я смотрел, как она перевернула камень. Под ним ничего не оказалось. Но она все проделала правильно и не замутила воду. Я подумал: она само совершенство.

Она пожала плечами.

— Парочка. Этот самый большой.

— Можно посмотреть?

— Нет. Не думаю.

Она засмеялась и эдак по-особому на меня посмотрела. До меня дошло, и я ненадолго заткнулся.

Она перевернула еще один камень. Ничего.

— А она сильная была? Авария.

Мэг не ответила, и я ее за это не винил. Я почувствовал, как нелепо, и глупо, и беспардонно это прозвучало, как только открыл рот. Я покраснел, но она этого, к счастью, не видела.

А потом она поймала.

Камень откатился в сторону, и рак задом наперед заполз оттуда прямо в банку, и все, что нам оставалось сделать — вытащить ее.

Она слила немного воды и наклонила банку к свету. Вы бы видели, как красиво раки отливают золотом. Рак задрал хвост, поднял клешни, и гордо зашагал по дну банки, высматривая, с кем бы подраться.

— Поймала! — воскликнул я.

— С первой попытки!

— Здорово! Какой здоровый!

— Давай бросим к остальным.

Она медленно слила воду, чтобы не потревожить рака, и когда воды осталось на дюйм или около того, шмякнула его в большую банку. Парочка, что уже сидела в банке, быстро освободила ему место. Это было хорошо, потому что иногда раки убивают друг друга, да, убивают себе подобных, а те двое были совсем еще малыши.

Вскоре новенький успокоился, и мы уселись понаблюдать за ним. Он обладал некой первобытной, смертоносной красотой. Панцирь очень красивого цвета и гладкий-прегладкий.

Я сунул было палец в банку, чтобы снова его раздразнить.

— Не надо.

Ее рука очутилась на моей. Холодная и нежная. Я вынул палец.

Предложил ей пластинку «Ригли», и взял одну себе. Потом мы немного помолчали и слушали ветер, что со свистом носился в высокой траве у берега и шелестел в кустах у реки, полной вчерашнего дождя. Молчали и жевали.

— Ты же их отпустишь? Обещаешь?

— Конечно. Я всегда отпускаю.

— Хорошо.

Она вздохнула и поднялась на ноги.

— Мне пора. Нам надо пройтись по магазинам. Но сначала я хотела тут осмотреться. У нас там, понимаешь, лесов не было. Спасибо, Дэвид. Было здорово.