Не сразу, но Дея сообразила, что они стоят на коленях, лицом к Бездне.
— Мать Всеблагая! — охнула Катарина. — Да они голые!
Да, анайхи были полностью обнажены, с распростертыми крыльями. Их кожу испещряли странные письмена. Высшие держались за руки, образуя непрерывную цепочку. А еще медленно покачивались из стороны в сторону под тихий, монотонный напев.
Но вот вспыхнул свет. Падающая звезда осветила одинокую фигуру, идущую вниз по склону кратера. За ней вторая, третья…
Дея затаила дыхание.
Йеванн. Это был он! Обнаженный, как и другие, и так же, как у других, каждую пядь его тела покрывали тысячи рун. Под ними не было видно кожи.
Звезды зажигались и гасли, падая в Бездну. Их свет был единственным, что сопровождал безумца, рискнувшего спуститься в сердце Альдарика. Единственным, что он уносил с собой в царство Тьмы.
Глава 40.
Бездна.
Вместилище Хаоса. Колыбель первородных стихий.
Место, которого так боятся и жаждут смертные. Ведь оно не только иссушает души, оно еще и дает небывалое могущество.
Плох тот король, что не мечтает стать императором, плох тот маг, что не мечтает стать всемогущим…
Йеванн никогда не стремился ни к первому, ни ко второму. Он давно решил посвятить жизнь служению трону. И честно выполнял клятву, данную Венарию. Пока…
Пока на его пути не встретилась Дея.
Спускаясь в Бездну по узкой, почти невидимой тропке, он думал только ней. Не о сотнях предков, что прошли здесь до него. Не о сине-зеленом тумане, что стелился внизу, закрывая дно кратера. Не о мелких камешках, что с шуршанием падали вниз…
В его мыслях и сердце была только Дея. Он шел, не замечая того, что творится вокруг. Вспоминал каждый миг, проведенный с нею. Все, начиная с первой встречи на берегу моря, и заканчивая моментом прощания. Перебирал в памяти, как скряга свои сокровища, смаковал, как гурман.
По воле насмешника-Случая она стала его тюрьмой. По воле Судьбы она стала его свободой.
Ее чувства омывали теплыми волнами, в них хотелось тонуть. Ее эмоции это сладкий нектар, который он пил и не мог насытиться. Ее любовь стала солнечным светом, разогнавшим поглотившую его Тьму.
Больше всего на свете он боялся ее потерять.
Извилистая тропа уводила все ниже, все дальше от края, где остались анайхи. Йеванн слышал их монотонное пение, но с каждым шагом оно становилось все тише. В сердце Бездны клубился густой туман. Он манил к себе, обещая невиданную силу и власть. В нем вспыхивали и гасли алые искры, похожие на зарницы.
Подойдя к границе тумана, Йеванн вытянул руку и послал вперед огненную плеть. Она рассекла сине-зеленую жижу на несколько метров вперед.
Туман недовольно завозился, словно живой, отступил неохотно. Перед дайэрэ образовался узкий коридор, ведущий в пустоту.
Несколько пассов — и Йеванн пустил впереди вихрь огня, а сам ступил следом. Туман за его спиной тут же сомкнулся и стал гораздо плотнее, чем был.
Взвились вверх сине-зеленые щупальца, высоко, до самого края. Лизнули траву и камни, на которых стояли анайхи, и растаяли, оставив после себя потеки застывшей лавы.
Пение прекратилось. Круг разорвался.