– Ну, вот и займись ими, – сказал Журавлёв. – Лейтенанта Мальцева в помощь возьми, у него во взводе ребята крепкие. А товарищ комиссар пусть подготовит приговор, чтобы всё было по закону – подписи, отрядная печать.

– Есть, – поднялся Зелинский. – Подготовлю к завтрашнему дню.

– Прикинь, кто там ещё усердно фрицам служит. Надо сбить с этих сволочей спесь.

Глава 5

Охота на предателей

Километрах в двух от лагерной стоянки отряда «Застава» патруль задержал мужичка лет тридцати пяти, который ставил вентери на лесном озере. Начало июня – хорошее время для рыбалки, особого подозрения мужичок небольшого роста не вызвал.

Простая крестьянская одёжка, латаные башмаки, еда, прихваченная из дома, – несколько картошек в мундире, краюха хлеба и соль, завёрнутая в тряпочку. Не сказать, что рыбак слишком близко подошёл к лагерю, но сержант Родион Шамшин, старший патруля, решил проверить его получше.

Мало кто забредал в эти глухие болотистые места. Неподалёку проходила едва заметная тропа к лагерю отряда «Застава», да и рыбак показался слишком суетливым и напуганным. Его суетливость и страх можно было понять – поневоле испугаешься, встретив в лесу троих вооружённых людей, направивших на тебя стволы.

Крестьянин пояснил, что озеро находится в отдалении от села и улов здесь бывает обычно хороший. Успокаиваясь, рассказал о своей семье, соседях. Вроде никаких подозрений. Но боец из местных, Афанасий Рымзин, спросил рыбака:

– А что ты среди дня в этой глуши делаешь? Вентери на ночь ставят, а утром проверяют. Днём рыба плохо ловится, только глаза людям мозолить, да и на полицаев можно нарваться.

– Устал я, пока возился. Решил отдохнуть часок.

Но Родион Шамшин, много чего повидавший, обошёл озеро и, глядя в глаза мужичку, заметил:

– Не отдыхал ты, а вокруг шатался. Трава вон примята. Признавайся, парень, кого выглядывал?

«Рыбачок» упирался недолго и сообщил, что следил за подходами к лагерю по приказу начальника волостной полиции Саввы Гуженко.

– Предатель, значит? – усмехнулся Афанасий Рымзин. – Знаешь, что с такими бывает?

Когда «рыбака» отвели в лагерь, он заплакал:

– Нашли шпиона! Что мне делать оставалось, если Савва пригрозил дом сжечь, а меня с женой в Германию на работу отправить. Дочь и сын у нас малые, пропадать им теперь.

Когда решали его судьбу, особист Виктор Авдеев с досадой проговорил:

– Ну вот что с ним делать? На матёрого предателя он не тянет. У Саввы глаз намётанный, вычислил мужичка послабее, пригрозил как следует и пустил в лес партизан высматривать.

– А ты его пожалей, – усмехнулся комиссар Зелинский. – Только он нас не пожалеет, за тридцать сребреников весь отряд продаст, глазом не моргнёт.

– Ну не отпускать же его, – проговорил Фёдор Кондратьев, не понимая, куда клонит особист. – Предателям один приговор – расстрел.

– Не тех мы расстреливаем, – с досадой отозвался старший лейтенант Авдеев. – Этот мужичок, Черников Игнат Филиппович, бывший артиллерист, успел хорошо повоевать под Смоленском, получил ранение, а затем из окружения выбирался с перебитой рукой. Двух детишек имеет, восьми и пяти лет.