— Керим?

— Да, я.

Женщина была взволнована.

— Тебя просили прийти в дом четырнадцать на улице Ленина. Приходил мальчик.

— Четырнадцатый дом? Постой-постой. Его хозяин — Абдурашид Зарипов, он же дудаевец. Был ранен, в Панкисси лечился. Полтора года с тех пор прошло. Вернулся, значит. Не боится?

— Возможно, хочет сдать оружие. По амнистии.

— Может быть. Иначе побоялся бы. Поужинаю и пойду.

Несколько раз жена пыталась возобновить разговор о неожиданном приглашении, но Керим отмахивался:

— Из воды каймак не получится, сколько ее не сбивай. Вот схожу — тогда всё и узнаем.

Отужинав, Керим пристегнул к ремню кобуру с пистолетом и вышел из дома. Уже совсем стемнело. Осмотревшись, пошагал в ту часть города, где были частные дома, огороженные заборами. Уверенно остановился возле нужной калитки, постучал кольцом о медную пластину под ним. Калитка тут же приоткрылась, и высунувшаяся головка мальчишки вполне строго спросила:

— Никого с вами, почтеннейший, нет?

— Меня пригласили, я пришел.

— Входите.

По дорожке, окаймленной живой изгородью из роз и пионов, прошли к террасе. На ней никого не было. Мальчик указал на дверь в мужскую половину:

— Вам сюда. Входите.

Нуралиев был удивлен таким явным негостеприимством. Пожав плечами, спросил:

— Разве в доме нет хозяина?

— Он ждет вас. Входите.

Вновь пожав плечами и хмыкнув, Керим все же вошел в дом. На секунду зажмурился, ослепленный ярким светом. Никто, однако, не встретил его и здесь. Только спустя некоторое время раздался голос откуда-то из глубины помещения:

— Проходи, Керим, сюда.

Прошел туда, откуда донеслось приглашение. Комната была убрана в восточном стиле. На стенах и на полу — ковры, в нишах — стопы подушек и одеял. Поверх квадратного столика в центре комнаты — достархан. Рядом возлежал хозяин, Зарипов. Даже не пошевелившись, уставился на Керима неподвижным холодным взглядом.

— Устраивайся на подушках. Сейчас принесут чай со сладостями. За чаем и поговорим.

— Я ужинал.

— Поэтому я и предлагаю только чай.

Тот же мальчик, который встречал Керима, внес на подносе пузатый, в ярких маках, чайник с такими же, пылающими маками, пиалами. В хрустальных вазочках — виноградный сахар, халва, изюм, инжир, курага. Мальчик молча переставил все это с подноса на столик и так же молча удалился.

Хозяин разлил чай по пиалам. Отхлебнули, воздав хвалу Аллаху. Молча сделали еще по несколько глотков, и только тогда хозяин заговорил.

— Волей Аллаха в Чечню прибыл Хасан, которого шейх назначил горным амиром.

— Ты хочешь сказать мне, где он укрылся?

— Не уподобляйся женщине, сначала дослушай. Ты не понял. Хасан — горный амир! Волей Аллаха никому не должно быть известно место его пребывания. Кроме посвященных.

— Ты — из них?

— Да. Я допущен к нему, приближен. И если ты думаешь, что я изменю ему, то ты заблуждаешься.

— Зачем же тогда ты меня звал? Я, как тебе давно известно, против джихада. Я, как и мои родители, считаю, что Чечне без России не жить. Мы станем придатком Саудов, на горло наступят Англия и Америка, а им кроме нашей нефти ничего больше не нужно. И еще, чтобы наши кинжалы были нацелены на Россию.