— Жив наш батя!

Те, у кого еще оставались силы, начали подниматься по скалам, чтобы отнести командира в безопасное место. Следом за ним принесли Османова. Сержант, как и Меркульев, дышал, но тоже был без сознания. Затем отправились за убитыми: еще трое ребят погибли в бою за перевал. И, лишь исполнив свой скорбный солдатский долг, в изнеможении повалились на каменистую почву. Только связист поднялся на перевал и лег за валуном наблюдать за лагерем боевиков.

Немного погодя к связисту с трудом приковылял Горюнов — младший сержант был ранен в руку и плечо.

— Давай к рации. Доложи обстановку и сиди там, не высовываясь. Твое дело — связь. Понял?

— Но ты же, Миша, истечешь здесь кровью!

— Не перечь, дуй к рации.

Спустившись вниз, связист стал вызывать заставу. И в это же время к перевалу подъехали машины мотоманевренной группы, направленной из отряда. Более сотни пограничников, а вместе с ними — врач и медицинская сестра. Оказав первую помощь раненым, доктор распорядился:

— Всех в машину. В отряд. Медсестра остается здесь. Я — с ранеными.

Первыми в машине разместили старшего лейтенанта и сержанта. Младший сержант Горюнов попытался остаться, но командир прибывшего отряда был неумолим:

— Сказано: всем в машину. Остается один радист — для связи с заставой.

Прибывшие пограничники занимали оборону уже в полной темноте.

Убедившись, что перевал перекрыт надежно, командир предупредил:

— Не терять бдительности! Возможна ночная атака.

Несколько человек, сменяя друг друга, всю ночь провели в дозоре. Но всё вокруг было спокойно. А перед самым рассветом к перевалу вышел отряд спецназа ГРУ.

И почти сразу же боевики пошли в атаку. Их было на удивление мало, пожалуй, менее сотни. Общими усилиями пограничники и «грушники» отразили нападение, уничтожив почти всех атакующих.

Как только скоротечный бой стих, несколько пограничников стали донимать связиста язвительными вопросами:

— Ну, и где же ваши пятьсот боевиков?

— Не зря говорят, у страха глаза велики.

Неуместные разговоры прервал подошедший командир мангруппы. Оказалось, что пограничники понесли тяжелые потери: пятеро убитых, несколько раненых, причем двое из них были в тяжелом состоянии.

— Выходит, неумело дрались, — угрюмо заключил командир грушников. — Мы же по вашей милости оставили Змеиное ущелье, где, по нашим сведениям, готовится прорыв.

— Не иначе деза.

— Да нет, источники серьезные.

— Но ведь пошли боевики здесь.

— А где же тогда они?

— Видно, встретив сопротивление, двинулись тропами. Объявятся.

— Это уж точно. Вот только где?

Вопрос завис в воздухе.

К утру машина с ранеными и убитыми прибыла в отряд. Там их ожидал вертолет, на котором прилетел руководитель регионального пограничного управления Герой Советского Союза генерал-майор Протасов. Высокого звания Алексей Михайлович был удостоен за героизм, проявленный во время боевых действий в Афганистане. Он стоял у вертолета, чтобы лично поблагодарить пограничников за мужество, склонить голову перед теми, кто отдал свои жизни при исполнении воинского долга.

Когда двое бойцов поднесли к вертолету лежащего на носилках старшего лейтенанта Меркульева, генерал жестом попросил их остановиться. Низко наклонился, вглядываясь в казавшееся безжизненным, бледное лицо Прова, и что-то прошептал. За шумом винта никто не расслышал слов генерала, который в эту минуту просил своего боевого друга держаться за жизнь, не уходить, вернуться в строй…