В это время домой вернулась мама.
- Кейт! - позвала она.
- Ну что, мам? - не отрываясь от чтения отозвалась она.
- Кейт!
- Ну?
- Баранки гну! - начинает раздражаться мать. - Ты можешь вообще оторваться хоть на минуту от своей книги?
Кейт неохотно отложила книгу в сторону и равнодушно посмотрела на мать.
- Ну...
- Что "ну"? Как дела?
- Нормально, мам, - уклончиво отвечает Кейт.
- Что значит "нормально"?
- Значит нормально всё, - буркнула Кейт.
- Слушай, почему мне каждое слово приходится из тебя клещами тянуть? - на лице матери отразилась смесь удивления и раздражения.
- А что со мной станется?
- Ничего. Мне просто интересно, что с тобой происходит - водишься со всяким сбродом, да по свалкам мотаешься! Что потом скажут? Что дочка Уолкер свинья?
- Ой, да какая вообще разница? Пусть говорят, что хотят, - раздражается Кейт, закатив под лоб глаза. - И вообще... Какая тебе разница, где и с кем я гуляю?
- Что ты цокаешь?... Что ты глаза под лоб закатываешь? Мама ж тебе враг, да? Мама ж тебе только зла желает...
- Мам...
- Не "мамкай"!
- Мне плевать... - Кейт снова потянулась за отложенной в сторону книгой.
- Тебе плевать на мои слова?
- Нет.
- А на что тогда? И вообще, сколько раз тебе говорила: не лезь в грязных джинсах на чистое бельё! Опять по стройке лазала?
- Ну...
- Что "ну"?
- Лазала, - Кейт не нравился подобный допрос и она старалась, обычно, сделать вид, что "да, мамочка, я тебя внимательно слушаю и внимаю", но получалось это не всегда. - И что?
- Как "и что"? Сорвёшься ещё, руку сломаешь!
- Ничё я себе не сломаю...
- Посмотрим, что ты будешь говорить потом.
Тут мама начала снова читать какие-то нравоучения, чем просто опустошала Кейт морально. После каждого такого разговора она чувствовала себя выжатым лимоном, поэтому старалась реже попадаться матери на глаза, особенно когда возвращалась поздно или ночевала в парке на скамейке. Такое бродяжничество не нравилось матери и она пыталась как-то повлиять на Кейт, думая, что подобное поведение для подростков - отнюдь не норма и надо как-то отучить дочь от её опасных увлечений. Кейт была иного мнения, но пререкаться с матерью у неё не было ни сил, ни желания. Мать, в свою очередь, в такие моменты сожалела о том, что рядом нет отца Кейт, к которому последняя была очень привязана, пожалуй, никто не имел на неё большего влияния.
29 ноября 1987
С самого утра моросил мелкий противный дождь, иногда мелькали первые снежинки. Погода стояла просто отвратительная - влажность и ветер добавляли масла в огонь и казалось, что на улице давно настоящая зима. Погода явно не для прогулок, но Кейт, физически не способная провести больше часа в четырёх стенах, думала иначе. Сперва она подошла к телефону и набрала номер Паркеров. Трубку сняла мать Оливии.
- Алло... Алло! Да не молчите же, говорите!.. Перезвоните - вас не слышно, - и бросила трубку.
Кейт молчала. Она, конечно, могла спросить дома ли Оливия, она бы от этого не умерла, но для того, чтобы разговаривать с родителями друзей, надо иметь хоть какое-то желание, а Кейт явно не хотела с кем-то разговаривать вообще. К тому же, родители детей, с которыми она общалась, считали, что Кейт дурно влияет на них. К счастью, в этот раз Оливия сама прибежала. Звонок в дверь. Кейт неспешно подходит к порогу и любезно интересуется, кто там - гостей сейчас она не ждала, да и мама куда-то по делам отправилась.