И хотя мать вечно обзывала Лиз дурой, на самом деле та была далеко не глупа. Молодая женщина прекрасно понимала, что и она попадает в круг подозреваемых. Никто не предъявлял прямых обвинений, но некоторые вопросы, задаваемые ей, недвусмысленно подтверждали это предположение. Следствие знало о том, что Лиз страшно роптала на судьбу, навязавшую ей нежеланного ребенка. И конечно, отец девочки, Майк Раплинг, тоже попал под пристальное внимание полиции.

– Некоторые отцы крадут своих детей, потому что редко их видят и скучают по ним, – заявила женщине одна дама из полиции на второй день после того, как случилась эта беда. В мыслях Лиз старалась называть произошедшее просто «бедой» – это лучше, чем хлестать себя фразами вроде «мой недосмотр».

В ответ на такое предположение блюстительницы закона молодая женщина лишь рассмеялась, в первый раз с момента исчезновения дочери, и это был, конечно, отнюдь не радостный смех.

– Отцы? О чем вы говорите?! Майк к таким отцам не относится. Он видел Сару за все время раза четыре, и то только потому, что я врывалась с коляской к нему в дом. Если бы он захотел, он мог бы забирать ее на все выходные, пожалуйста. И я даже слезно молила его об этом. Но ему не было никакого дела до собственного ребенка. Даже если бы я предложила ему посидеть с ней за деньги, он и то не согласился бы!

Тем не менее отца Сары вызвали на допрос, но у него оказалось прочное алиби: именно в то время, когда произошло преступление, он сидел в каталажке, отдуваясь за свою пьяную езду на автомобиле. Беседа полицейских с Майком полностью подтвердила слова Лиз. Раплинг направил всю свою энергию на то, чтобы уклониться от общения с маленькой дочкой. По его собственным словам, девочка мозолила ему глаза. О том, чтобы умыкать ребенка, Майк – боже упаси! – и не помышлял.

– Лиз с огромным удовольствием повесила бы малявку на меня, – пояснил он. – Но разве я похож на идиота? Я ни разу не согласился остаться с Сарой даже на час, боялся, что Лиз может тогда вообще за ней не вернуться.

С каждым новым разбирательством в полиции Лиз чувствовала, что следователи все меньше и меньше сочувствуют ей. Для них вырисовывалась безрадостная картина жизни маленькой Сары до того, как с ней случилось несчастье. Это был никому не нужный ребенок. С первых же дней своего существования он мешал всем: матери, отцу, бабушке. Для них он был костью в горле. Никто не любил его и не заботился о нем как следует.

«Да что вы все в этом понимаете!» – с досадой думала Лиз.

За две недели, что прошли с момента исчезновения Сары, молодая женщина похудела на пять килограммов и сильно осунулась, потому что почти не спала ночами. Она осыпала себя упреками и постоянно задавалась вопросом, где может находиться ее ребенок. Перед глазами Лиз все время стояла Сара, заплаканная и перепуганная, она металась в поисках матери и звала ее: «Мама, мама!» О, как часто в прошлом Лиз желала, чтобы Сара провалилась ко всем чертям, а вот теперь девочка действительно пропала – не потому ли? Наверное, Бог наказал Лиз и за то, что она слишком часто в раздражении кричала на дочку и ругала ее почем зря. «Только бы Сара вернулась, – мысленно заклинала Лиз, – и тогда все будет совершенно по-другому! Я буду ласкать и баловать ее. Я стану покупать ей хорошенькие платьица. Я повезу ее в Ханстантон, и там она будет кататься на карусели сколько захочет. Я больше никогда не оставлю ее одну даже на минуту!»