— В котором часу?

— В том-то и дело, что время Оглоблин не засек. Но даже если бы и засек, то нам от этого мало толку.

— То есть?

— Он в воскресенье забыл часы перевести на зимнее время. Только в понедельник об этом вспомнил. А вот когда именно перевел — не помнит. То ли до, то ли после прогулки… На солнышке блаженствовал. И тут увидел обеих… Слюни пускал, старый пердун. Ему, видишь ли, черненькая особенно понравилась. Липская…

— Ясно. Дальше…

— Дальше они пили кофе в бистро за углом сквера. Бармен опознал обеих. Видные из себя. В глаза бросались… Разговаривали вполголоса, без особых эмоций. Правда, рыжая… то есть Бутенко, как будто что-то доказывала или оправдывалась… Посидели и ушли. Время также не зафиксировано. Но где-то с двух до трех.

— Обеденное время.

— Они там без обеда работают.

— Все?

— Нет, не все. В квартире Бутенко как Мамай прошел. Следов много, и притом всяких разных… Естественно, и Бирюкова… Кроме, правда, Липской. Ее следов там не обнаружено.

— А почему ты полагаешь, что они должны быть там?

— Ну, во-первых, подруги детства, хотя и разругавшиеся в последнее время. А во-вторых, у меня появилась версия, что убийство Бутенко — дело рук Липской.

— Так, уже интересно…

— Короче, ревность. Липская, желая отомстить всем, убивает Бутенко, а затем себя… Да и по почерку видно — баба убивала: истерично, жестоко и долго. А что до бутылки, то она оставляет ее своему любезному супругу, чтобы тот выпил за помин ее души… Сплошной Шекспир.

— Складно, конечно. Но вот пуля…

Гаврилов задумался, закурил.

— Черт бы ее побрал, эту пулю! И почему только через час?

— Ну, может быть, она за этот час кровь с себя смыла, следы замела… А выстрелила сразу перед уходом, чтобы никто ничего сообразить не успел, если услышит… Соседей спрашивал?

— Ничего подозрительного. По крайней мере по их словам… А собственно, зачем ей следы заметать, если сама на тот свет собралась?

— Ну, например, чтобы муженька подставить…

— Но ведь у него нет оружия!..

— А ты почем знаешь?

Гаврилов смущенно крякнул:

— Да уж проверили, пока он тут в невменяемом состоянии был. И в квартире ничего не обнаружено…

— Как узнали? Кем и когда не обнаружено?..

— Ну, пока мы его тут шерстили, наши ребята съездили и слегка пошуровали там…

— Без ордера?.. Ну, Гаврилов!.. Короче, я этого не слышал.

— А я ничего и не говорил…

— Ты что-то там про следы в квартире Бутенко… Какой такой Мамай? Подробнее.

— Ну, во-первых, все вверх дном. И следы. Подростковые следы. Но ступали уже по засохшей крови. Салажня, наверное… Сунулись в квартиру — не заперто. Вот и хватали небось все что под руку попадется, пока никого нет… Есть тут одна команда мелких. Ими черный верховодит. Джавад. У киосков пасется всю дорогу. Этим волчатам все до лампочки. И на испуг не возьмешь — знают, что по возрасту неподсудны. Может, они и пальнули из ствола. Забавы ради для…

— Их немедленно брать! И трясти!.. А что до Бирюкова — тут все ясно. Он хоть, конечно, и мудак, но под статью не подпадает. Оставь в покое — пусть своих баб хоронит.

— Хорошо.

Летучка подходила к концу. Сотрудники убирали папки с документами. Кое-кто уже поднялся.