— Мне, между прочим, орден Красного Боевого Знамени сам товарищ Троцкий вручал, — спокойно заметил Степа. — Так что не дави, товарищ Чудов. И вообще, меня сюда Сиббюро прислало, — видать, за несознательность…

Тут уж Прову Самсоновичу пришлось смолчать. Он бросил на Степу угрюмый взгляд — Чудов уважал товарища Троцкого и тем более Сиббюро, хотя и считал, что те, кто находится за линией фронта, ни черта в здешних делах не понимают. Но этот вопрос явно не подлежал обсуждению, тем более в такой напряженный момент.

— Ладно, — заявил он. — Ты, товарищ Косухин, иди покуда, отдыхай. А вечером делами займемся. Будешь моим заместителем…

Отдыхать Степе пришлось здесь же, в помещении тюрьмы, в соседней комнате. Правда, на такие мелочи он уже не обращал внимания. Вечером Пров Самсонович дал ему команду взять пятерых бойцов большевистской боевой дружины и пройтись по разным адресам, где, по сведениям сознательных граждан, могли укрываться недобитые офицеры. Проводником для Степы и для дружинников, также плохо знавших Иркутск, был назначен молоденький очкастый гимназист из сочувствующих.

Первые несколько адресов оказались липой. Некоторые квартиры были пусты, а в других оказывались то старики, то перепуганные женщины, ни о каких офицерах не знавшие и не ведавшие. Наконец, на одной из квартир повезло — удалось задержать целого полковника, забежавшего на часок повидаться с женой. Полковника, а заодно и супругу, тут же отправили под караулом к товарищу Чудову, а сам Степа с двумя оставшимися бойцами да с очкастым гимназистом направились по последнему адресу на улицу Троицкую…

Дом был двухэтажный. Перепуганный дворник сообщил, что нужная квартира находится на втором этаже, что там действительно со вчерашнего дня находятся какие-то подозрительные мужчины, а принадлежит эта квартира не кому-нибудь, а действительному статскому советнику Бергу.

Степа осторожно, стараясь не попадать под свет агонизирующего фонаря, осмотрел подозрительные окна. На первый взгляд в квартире было темно, но всмотревшись, Косухин заметил тонкую полоску света.

«Шторы задернули, — понял он. — Видать, бывалые…»

Степа еще раз осмотрел дом. Наверх вела узкая наружная лестница. Он прикинул, что будь он сам, к примеру, постояльцем этой подозрительной квартиры, то легко бы перещелкал весь свой отряд, да еще прихватил бы лишку. Правда, в квартиру вел и черный ход, но он тоже не вызывал доверия. Косухин обошел дом, подумал, шепотом расспросил дворника о планировке квартиры и, наконец, принял решение.

Один из дружинников получил приказ сторожить у главного входа, другой — у черного. Гимназиста, как недостаточно боеспособного, Степа отослал в дворницкую, предварительно реквизировав у него шарф. Интеллигент попробовал было подать голос, но взглянул на сурового Степу и стих.

Когда все было готово, Степа скинул полушубок, проверил оружие и обмотал лицо шарфом. Осторожно, стараясь оставаться в густой черной тени, он подобрался к одному из окон, выходящих во двор, и легко подтянувшись, оказался рядом с окном одной из комнат. Он подергал за раму, но окно было двойным и закрытым на совесть. Степа тихо чертыхнулся, поправил прикрывавший лицо шарф и что есть силы врезал рукояткой револьвера по стеклу.