– Ой, Лол, – сказал он, качая головой. – Видела бы ты свое лицо!

– Да, я уверена, это было очень смешно.

– Очень!

Сердце у Лорел по-прежнему колотилось.

– Для ребенка, возможно. – Она глянула на пустую дорогу. – Как ты сюда попал? Я не слышала машины.

– Мы разрабатываем телепортацию. Знаешь, когда материю разлагают в ничто и пересылают на расстояние. Вроде получается, хотя, кажется, левое полушарие моего мозга осталось в Кембридже.

Лорел улыбнулась с преувеличенным терпением. Как ни рада она была видеть брата, шутить ей хотелось меньше всего.

– Тебе не нравится. Ладно. Я добрался до города на автобусе и дальше пешком.

Джерри пролез в дом и уселся рядом с ней, похожий на тощего косматого великана. Он долго тянул шею, оглядываясь по сторонам.

– Господи, как давно я здесь не был. Чудесно ты тут обжилась, кстати сказать.

– Джерри.

– Я хочу сказать, твоя лондонская квартира тоже мне нравится, но здесь меньше искусственного лоска, больше естественности.

– Ты закончил? – сурово спросила Лорел.

Джерри картинно задумался, постукивая себя по подбородку, затем откинул со лба непослушную прядь волос.

– Знаешь, кажется, да.

– Хорошо. Тогда, может быть, ты соблаговолишь рассказать, что выяснил в Лондоне? Не хочу показаться невежливой, но я пытаюсь распутать очень важную семейную тайну.

– Ладно, коли ты так сегодня настроена…

У него была зеленая холщовая сумка через плечо. Теперь он снял ее и длинными пальцами извлек наружу ежедневник. Лорел прикусила язык и не сказала, как ужасно выглядят торчащие в разные стороны листочки, клейкие закладки и пятно от кофейной чашки прямо на обложке. Раз Джерри защитил докторскую, наверное, он умеет делать выписки и даже находить их потом в этой помойке.

– Пока ты роешься, – нарочито бодро произнесла она. – Меня смутили твои слова по телефону.

– М-м-м? – Джерри все еще задумчиво перебирал листочки.

– Ты сказал, Дороти и Вивьен были едва знакомы. И уж точно не дружили.

– Да.

– Я просто… извини, я просто не понимаю, как такое возможно. Ты ничего не перепутал? – Она указала на фотографию улыбающихся девушек. – Что ты на это скажешь?

Джерри взял фотографию.

– Скажу, что они обе – очень красивые молодые особы. Качество пленки с тех пор заметно улучшилось. Технология черно-белой фотографии в сравнении с цветной…

– Джерри. – В голове Лорел явственно звучало предостережение.

– И… – Он протянул фотографию обратно, – я могу сказать точно, что семьдесят лет назад наша мама и другая девушка, стоя под ручку, улыбнулись в объектив.

Чертово научное мышление! Лорел скривилась.

– А это? – Она раскрыла «Питера Пэна» и ткнула пальцем во фронтиспис. – Здесь дарственная надпись. Смотри.

Джерри положил ежедневник на колени, взял книгу и прочел вслух: – «Дороти. Истинный друг – это свет в ночи. Вивьен».

Лорел понимала, что стыдно поддаваться мелочному чувству, и все равно не могла сдержать торжество.

– Это уже труднее оспорить, а?

Джерри упер большой палец в ямочку на щеке и задумчиво нахмурился.

– Да, согласен, это чуть похитрее.

Он поднес книгу ближе к глазам, поднял брови, всматриваясь, потом чуть наклонил ее к свету и, наконец, широко улыбнулся.