— Сол! — воскликнула она со слезами на глазах. — Его опять отлупили в школе! Он говорит, что больше не хочет туда идти. Я не знаю, что делать.

— Что случилось?

— Он говорит, что ребята над ним издеваются. Говорит, что вообще больше никуда не пойдет.

— Мы же в мае его перевели в другую школу, — вздохнул дядя Сол. — А потом все лето потратили, чтобы отдать в эту. Нельзя же опять его забирать. Ад какой-то.

— Знаю… Ох, Сол! Я в отчаянии…

После того ужина с Кевином в Бока-Ратоне, в начале марта 2012 года, я немного сблизился с Александрой.

В следующие дни, когда я привозил сбежавшего Дюка, она снова стала пускать меня в дом и даже предлагала попить. Давала обычно бутылку воды или банку газировки, и я глотал ее залпом, стоя на кухне, но и это было немало.

— Спасибо за тот вечер, — однажды сказала она, когда мы с ней были одни. — Уж не знаю, что ты сделал Кевину, но ты ему очень понравился.

— Просто был самим собой.

Она улыбнулась:

— Спасибо, что ничего не сказал ему про нас. Я очень дорожу Кевином и не хочу, чтобы он вообразил, будто между нами еще что-то осталось.

У меня болезненно сжалось сердце.

— Кевин сказал, что ты не захотела выйти за него замуж.

— Тебя это не касается, Маркус.

— Кевин очень славный, но ты ему не пара.

Я тут же пожалел, что сморозил такую глупость. Куда я лезу? Но она только пожала плечами:

— А у тебя есть Лидия.

— Откуда ты знаешь про Лидию? — спросил я.

— Читала во всяких глупых журналах.

— О чем тут говорить, это история четырехлетней давности. Мы давным-давно не вместе… Просто интрижка.

Я решил сменить тему и показал Александре фото, оно у меня было с собой.

— Помнишь?

Она погладила снимок кончиками пальцев и грустно улыбнулась:

— Кто бы тогда мог подумать, что ты станешь знаменитым писателем?

— А ты — звездой эстрады?

— Без тебя я бы ею не стала…

— Не надо.

Мы помолчали. И вдруг она назвала меня так, как называла прежде, — Марки.

— Марки, — прошептала она, — мне тебя уже восемь лет не хватает.

— Мне тебя тоже. Я следил за всеми твоими выступлениями.

— А я читала твои романы.

— Понравилось?

— Да. Очень. Я часто перечитываю некоторые места в твоем первом романе. Вспоминаю твоих кузенов. Банду Гольдманов.

Я улыбнулся, по-прежнему держа в руках снимок и не сводя с него глаз.

— Ты прямо оторваться не можешь от этого фото, — сказала она.

— Не знаю, то ли я от него, то ли оно от меня.

Я убрал фотографию в карман и уехал.

В тот день, выезжая из ворот Кевина, я не заметил, что на улице стоял черный микроавтобус; мужчина за рулем следил за мной.

Я свернул на шоссе, и он поехал за мной.

Балтимор, Мэриленд, ноябрь 1989 года

С тех пор как Вуди сказал, что хочет стричь газон у Гольдманов, его просьба не выходила у дяди Сола из головы. Особенно после того, как Арти пришел к ним на ужин и рассказал, как чертовски трудно держать мальчика в узде.

— Хоть в школе ему нравится. Любит учиться, и голова на месте. Но вот после уроков творит невесть что, невозможно же за ним все время приглядывать.

— А что с его родителями? — спросил дядя Сол.

— Мать давным-давно исчезла из поля зрения.

— Наркоманка?