Дядя Сол знал Вуди: ему не раз приходилось за него вступаться. Мальчишка был чудный, вежливый, но все время дрался; поэтому его регулярно задерживал патруль. Дяде Солу он очень нравился, потому что дрался всегда за какое-то доброе дело: то кто-нибудь оскорбил старушку, то друг попал в передрягу, то пристают к малышу и требуют у него денег, — и вот он уже кулаками вершит суд. Дядя Сол защищал Вуди, и ему всегда удавалось убедить полицию отпустить его, не доводя дело до суда. Вплоть до того дня, когда Арти Кроуфорд, директор интерната, позвонил ему поздно вечером и сообщил, что у Вуди опять неприятности: на сей раз все очень серьезно — он ударил полицейского.

Дядя Сол немедленно поехал в отделение на Истерн-авеню, куда доставили задержанного Вуди. По пути, чтобы подготовить почву, он даже решился побеспокоить заместителя шерифа, своего доброго знакомого: вдруг понадобится поддержка в верхах, чтобы дело не попало к какому-нибудь чересчур ретивому судье. Прибыв на место, он, однако, обнаружил Вуди не в камере и не в наручниках на скамейке, а в комнате для допросов — тот, устроившись поудобнее, читал комикс и пил горячий шоколад.

— Вуди, с тобой все в порядке? — спросил дядя Сол, входя.

— Добрый вечер, мистер Гольдман, — ответил мальчик. — Простите, что заставил вас волноваться. Все прекрасно, полицейские страшно милые.

Ему еще не исполнилось десяти, но сложен он был как подросток лет тринадцати-четырнадцати. Рельефная мускулатура, мужественные синяки на лице. К тому же растопил сердца местных полицейских, и те угощают его горячим шоколадом.

— И как ты им отплатил? — сердито отозвался дядя Сол. — Кулаком по морде? Да что на тебя нашло, Вуди? Ударить полицейского! Ты знаешь, чем это грозит?

— Я не знал, что он полицейский, мистер Гольдман. Честное слово. Он был в штатском.

По словам Вуди, он ввязался в драку трех парней вдвое старше себя, и покуда пытался их разнять, подоспел полицейский в штатском, которому в свалке достался удар, сбивший его с ног.

В эту минуту в комнату вошел один из инспекторов, глаз у него был изрядно подбит.

Вуди вскочил и тепло обнял его:

— Простите еще раз, инспектор Джонс, я вас принял за какого-то урода.

— Да ладно, бывает. Проехали. Слушай, если понадобится помощь, звони, не стесняйся.

Инспектор протянул ему визитку.

— Так что, инспектор, я могу идти?

— Иди. Но в следующий раз, когда увидишь драку, вызывай полицию, а не пытайся сам наводить порядок.

— Ладно.

— Хочешь еще горячего шоколада? — спросил инспектор.

— Нет, он не хочет еще горячего шоколада! — рявкнул дядя Сол. — Инспектор, уважайте себя, в конце концов, он вас все-таки ударил!

Выйдя с Вуди за дверь, он прочитал ему нотацию:

— Вуди, ты понимаешь, что рано или поздно влипнешь по-настоящему? Думаешь, тебе всегда будут попадаться добрые копы и добрые адвокаты, которые вытаскивают тебя из дерьма? Ты же в итоге в тюрьму сядешь, ясно?

— Да, мистер Гольдман. Я знаю.

— Тогда почему ты себя так ведешь?

— По-моему, это у меня талант такой. Талант драться.

— Ну так найди себе другой талант, пожалуйста. И вообще, мальчику в твоем возрасте нечего делать на улице по ночам. Ночью надо спать.